Космонавты одёрнулись и увидели понуро плетущегося по гравийной дорожке старика. Следом медленно катился длинный, чёрный, сверкающий полировкой и никелированными деталями роскошный лимузин. Стёкла были затемнены, и сквозь них невозможно было рассмотреть таинственного Хозяина, сидящего за рулём.

— По-моему, надо сматываться, — прошептал Второй.

— Да ты что! На самом пороге разгадки. Нет у тебя всё же исследовательской жилки.

— Зато есть инстинкт самосохранения. Старик подошёл к ним, а лимузин остановился метрах в пяти.

— Вот они, хозяин, — угрюмо произнёс старик, пряча глаза. Медленно открылись две передние дверцы машины.

Космонавты застыли в напряжении, ожидая, кто же покажется… И вот… Ничего не произошло. Дверцы резко захлопнулись, будто демонстрируя своё негодование.

— Э, хозяин, выходи! Поговорить надо, — храбрясь, развязно воскликнул Второй.

— Осторожно, — прошептал старик. — Он очень вспыльчивый.

— Ну и что с того? — завёлся Второй. — Пускай покажется.

Никто не показался. Зато из чрева лимузина донёсся глухой, рокочущий, будто разговаривал мотор, голос:

— Жалкие, мерзкие дикари.

— Ничего себе! — воскликнул Второй, осенённый неожиданной догадкой. — Неужели этот ржавый рыдван и есть хозяин?

— 3-задавлю! — разъярённо, хотя и не слишком решительно, взревел лимузин.

— Постой, хозяин! — крикнул Первый, махнув рукой. — Давай сначала поговорим. Не пожалеешь.

— О чём мне говорить с жалкими, примерзкоподобными дикарями? Мне?

— Мы не дикари. Мы из другого мира. С другой Земли. — Первый нажал кнопку, и на пару секунд вокруг него заискрилось, переливаясь всеми цветами радуги, красивое защитное поле. — Поверил? Мы никому не хотим зла. Мы хотим получить Знание и передать своё.

— И что же вы хотите знать? — в урчании лимузина проскользнули нотки заинтересованности. Во всяком случае, его голос стал заметно спокойнее.

— Всё, что тут у вас делается. Что у вас происходит с людьми?

Послышался рык, похожий на смех, а потом полилась размеренная речь:

— Было время, когда люди, или по иному — белковики, находились в дремучем животном состоянии, и разум их дремал. Продолжалось это до тех пор, пока великий, славной памяти Грузовик-дизель Первый, машина всех машин, не приручил первого белковика. И для белковиков это было великое благо, поскольку отныне они могли служить нам, а мы длительной тренировкой пробудили в них семена разума и самосознания. Теперь есть белковики служебные — они работают в силу своего ограниченного ума на конвейерах воспроизводства или на металлургических комбинатах. Есть белковики сторожевые, коим надлежит бдительно стеречь богатства их хозяев. Есть белковики домашние, к которым мы привязываемся. Они живут при нас и служат нам ради забавы. Этим, конечно же, легче всего, поскольку живут они лучше иных механических, обеспечиваются всеми благами и даже выгуливаются в оазисах вроде этого. Но есть и отбившиеся или не приручённые белковики, среди которых различаются породы лесных, горных и прибрежных дикарей. Они хищники. Среди них есть даже машиноеды и вандалы. Они очень опасны. Но чем меньше остаётся лесов, тем меньше становится и белковиков. Вот так-то, пришельцы!