Он обвел взглядом Великие Имена Людей Бивня, задержавшись на миг на скюльвенде, что стоял рядом с Келлхусом. И улыбнулся.

— Ах, да, — сказал он, — наше самое экстраординарное пополнение. Скюльвенд. Мне говорили, что ты — вождь утемотов. Так ли это, скюльвенд?

— Это так, — ответил Найюр.

Император взвесил этот ответ. Келлхус видел, что ему сейчас не до тонкостей джнана.

— У меня тоже есть свой скюльвенд, — сказал он.

Он выпростал руку из-под замысловато расшитых рукавов и поднял цепь, лежащую у его ног. Император яростно дернул цепь, и скорчившийся рядом со скамьей Ксуннурит поднял голову, выставив на всеобщее обозрение слепое лицо сломленного человека. Его нагое тело напоминало скелет — видно было, что пленника морили голодом, — и конечности были словно бы подвешены под разными углами, но все торчали внутрь, как бы норовя спрятаться от мира. Длинные полосы свазондов на предплечьях теперь, казалось, служили скорее мерой его собственных костей, нежели кровавого прошлого.

— Скажи мне, — спросил император, ободренный своей мелкой жестокостью, — а этот из какого племени?

Найюр, по всей видимости, остался невозмутим.

— Этот был из аккунихоров.

— «Был», говоришь? Он, видно, для тебя все равно что покойник?

— Нет. Не покойник. Он для меня ничто.

Император снова улыбнулся, как будто его порадовала эта маленькая загадка, подходящее отдохновение от более важных дел. Но Келлхус видел его коварный замысел, видел уверенность, что сейчас он всем покажет, какой этот дикарь невежественный глупец.

— Потому, что мы его сломили? Да? — уточнил император.

— Сломили? Кого?

Икурей Ксерий слегка растерялся.

— Да вот его, этого пса. Ксуннурита, короля племен. Вашего короля…

Найюр пожал плечами, словно озадаченный назойливостью ребенка-фантазера.

— Что вы сломили? Ничто.

Кое-кто засмеялся.

Император насупился и скис. Келлхус видел, что на передний план среди его мыслей выступила оценка умственных способностей Найюра. Ксерий лихорадочно переоценивал ситуацию, разрабатывал новую стратегию.