А вот это — Келлхус знал — истине не соответствовало. Если бы все события имели цель, их завершение определяло бы их начало, а такое невозможно. Все происходящее зависит от истока, а не от места назначения. То, что произошло прежде, формирует то, что произойдет потом. Его манипуляции рожденными в миру — достаточное тому доказательство… Даже если дуниане и допускают ошибки в своих теориях, их аксиомы остаются нерушимыми. Логос усложнился — только и всего. Даже колдовство, из которого он черпал по капле, подчинялось общим законам.

— И какова эта цель? — спросил Келлхус.

Ахкеймион заколебался, и, хотя он безмолвствовал, все в нем, от выражения лица до запаха и участившегося сердцебиения, кричало о панике. Он облизнул губы…

— Я думаю… спасение мира.

Ну вот, опять то же самое. Вечно одно и то же заблуждение.

— Так, значит, я — твоя причина? — спросил Келлхус, словно не веря своим ушам. — Я — та истина, которая оправдывает твой фанатизм?

Ахкеймион в ужасе смотрел на ученика. Упиваясь выражением его лица, Келлхус наблюдал, как предположения падают на душу колдуна и просачиваются сквозь нее, увлекаемые собственным весом, к одному-единственному, неизбежному выводу.

«Все, что угодно… По его же собственному признанию, он должен совершить все, что угодно».

Даже отдать Гнозис.

«Насколько же могущественным ты стал, отец?»

Ахкеймион внезапно встал и двинулся вниз по монументальной лестнице. Он преодолевал каждую ступеньку устало и неторопливо, как будто считал их. Шайгекский ветер ерошил блестящие черные волосы. Когда Келлхус окликнул его, в ответ он сказал лишь:

— Я устал от высоты.

Келлхусу следовало догадаться, что этим все и закончится.

…Генерал Мартем считал себя человеком практичным. Он всегда дотошно изучал стоящую перед ним задачу, а затем методично двигался к поставленной цели. Он не принадлежал к знати по праву рождения, в детстве его не баловали, и потому ничто не затуманивало его суждений. Он просто смотрел, оценивал и действовал. Мир не так уж сложен, говорил генерал своим подчиненным, если сохранять ясный рассудок и безжалостную практичность.

Смотреть. Оценивать. Действовать.

Он всю жизнь прожил, опираясь на эту философию. Как же легко оказалось ее подорвать…

Поначалу поставленная задача представлялась простой, хоть и несколько необычной. Следить за Анасуримбором Келлхусом, князем Атритау, и попытаться войти к нему в доверие. Если этот человек собирает сторонников для свершения коварных планов, как предполагал Конфас, то нансурский генерал, страдающий кризисом веры, окажется для него лакомым кусочком.