Ксинем никогда особо не любил этого человека и не доверял ему, но как-то так вышло, что ему пришлось с ним беседовать. Этот человек, Теришат, барон с сомнительной репутацией, чьи владения располагались на границе Конрии и Верхнего Айнона, перехватил Ксинема, когда тот шел с совещания у Пройаса. При виде Ксинема худощавое, обрамленное бородкой лицо барона просияло, и на нем появилось выражение «о, какая удача!». Ксинему свойственно было терпеливо обращаться даже с теми, кого он недолюбливал, но недоверие — это уже вопрос другой. Впрочем, это лишь одно из тех незначительных унижений, которые приходится переносить благочестивому человеку.
— Кажется, я припоминаю, лорд-маршал, что вы питаете слабость к книгам, — изрек Теришат, стараясь поспеть за размашисто шагающим Ксинемом.
Неизменно вежливый Ксинем кивнул.
— Благоприобретенная привычка.
— Тогда вас, должно быть, не оставила равнодушным весть о том, что галеоты захватили в Иотии знаменитую Сареотскую библиотеку, в целости и сохранности.
— Галеоты? Я думал, айноны.
— Нет, — отозвался Теришат, растягивая губы в странной кривой улыбке. — Я слыхал, что это были галеоты. Точнее, люди самого Саубона.
— Понятно, — нетерпеливо буркнул Ксинем. — Что ж, тогда…
— Я понимаю, лорд-маршал, вы человек занятой. Не волнуйтесь… Я пришлю к вам своего раба попросить об аудиенции.
Столкнуться с Теришатом уже само по себе неприятно — но еще и страдать от официального приема?
— Для вас, барон, у меня всегда найдется время.
— Отлично! — почти что взвизгнул Теришат. — Тогда… Недавно один мой друг… ну, пожалуй, пока он мне не друг, но я… я…
— Но вы надеетесь снискать благоволение этого человека, так, Теришат?
Барон одновременно просиял и скривился.
— Да! Хотя это звучит несколько неделикатно — вам не кажется?
Ксинем ничего не ответил, лишь двинулся дальше, упорно глядя на маячивший впереди купол своего шатра. За ним виднелись окутанные дымкой холмы Гедеи. «Шайгек, — подумал Ксинем. — Мы взяли Шайгек!» По неведомой причине его вдруг охватило ощущение, что скоро, невероятно скоро он увидит раскинувшийся перед ним священный Шайме. «Свершаются великие дела…» Одного этого почти хватило Ксинему, чтобы почувствовать некую приязнь к Теришату. Почти.
— Ну, этот мой друг — он только что вернулся из Сареотской библиотеки — спросил меня, что такое «гнозис».
Ксинем остановился и внимательно взглянул на увязавшегося за ним человечка.