Таны Воина-Пророка.

Эсменет сидела напротив Келлхуса, по другую сторону костра, смеясь и болтая с соседями, Арвеалом и Персоммасом; лицо ее зарумянилось от радости, которой она не могла вообразить и не смела себе в ней признаться. Келлхус подмигнул ей, потом оглядел других, улыбаясь, смеясь, восклицая…

Внимательно приглядываясь. Подчиняя своей воле.

Каждый из них был источником знаний. Потупленные глаза, быстро бьющееся сердце и неловкая, нескладная речь Оттмы говорили о всепоглощающем присутствии Серве. Короткая презрительная усмешка Ульнарты за миг до улыбки означала, что он все еще неодобрительно относится к Тцуме, поскольку боится его черной кожи. То, что Кассала, Гайямакри и Хильдерат старались все время находиться лицом к Верджау, даже когда разговаривали друг с другом, означало, что они до сих пор считают его первым среди них. И действительно, то, как Верджау окликал кого-то из сидящих вокруг костра, подавался вперед, опираясь на ладони, пока остальные по большей части беседовали между собой, говорило о сочетании подсознательной тяги к господству и подчинению. Верджау даже выпячивал подбородок…

— Скажи мне, Верджау, — позвал Келлхус, — что ты видишь в своем сердце?

Подобные вмешательства неизбежны. Все эти люди были рождены в миру.

— Радость, — улыбаясь, ответил Верджау.

Слегка потускневшие глаза. Учащение пульса. Рефлекторный прилив крови к лицу.

«Он видит, и он не видит».

Келлхус поджал губы, печально и сдержанно.

— А что вижу я?

«Это он знает…»

Прочие голоса смолкли.

Верджау опустил глаза.

— Гордость, — ответил молодой галеот. — Вы видите гордость, господин.

Келлхус улыбнулся, и охватившая всех тревога развеялась.

— Нет, — сказал он. — Не с таким лицом, Верджау.

Все, включая Серве и Эсменет, расхохотались, а Келлхус удовлетворенно обвел взглядом сидящих вокруг костра. Он не мог допустить, чтобы кто-то из них принялся строить из себя великого учителя. Именно полное отсутствие самонадеянности и делало эту группу столь уникальной, именно поэтому их сердца трепетали и головы кружились от возможности видеть его. Бремя греха связано с тайной и порицанием. Сорвите их, избавьте людей от уловок и суждений, и ощущение стыда и никчемности у них просто исчезнет.

В его присутствии они чувствовали себя значительнее, ощущали себя чистыми и избранными.