Сон мгновенно слетел с него; глаза разрывались от боли, и Пройас сощурился, защищая их от солнца. Казалось, будто в голове у него раскаленный уголь. Принц попытался позвать Аглари, но получился лишь негромкий шепот. Губы саднило и жгло.

— Твой раб мертв.

Пройас начал что-то вспоминать… Чудовищная бойня в песках.

Он повернулся на голос и увидел рядом Найюра. Тот сидел на корточках и ковырялся в земле. Скюльвенд был без рубашки, и Пройас заметил обожженную до волдырей кожу на широких плечах и жгуче-красный цвет покрытых шрамами рук. Чувственные губы распухли и потрескались. За его спиной по глубокому руслу с журчанием бежал ручей. Вдали маячила живая зелень.

— Скюльвенд!

Найюр поднял голову, и Пройас впервые осознал его возраст: сеточка морщин вокруг снежно-голубых глаз, первая седина в черной гриве. Он вдруг понял, что варвар не намного моложе его отца.

— Что случилось? — прохрипел Пройас.

Скюльвенд вновь принялся что-то копать, обмотав руки кожей.

— Ты упал, — сказал он. — Там, в пустыне…

— Ты… Ты спас меня?

Найюр на миг замер, не поднимая головы. Потом продолжил работу.

Выйдя из горнила, они растеклись во все стороны, подобно разбойникам, — люди, выдержавшие испытание солнцем. Они обрушивались на селения и штурмовали воздвигнутые на склонах холмов форты и виллы северной Энатпанеи. Они сжигали все постройки. Они предавали мечу всех мужчин. Они резали пытавшихся спрятаться женщин и детей.

Здесь не было невиновных. Такова тайна, которую они вынесли из пустыни.

Все виновны.

Они двигались на юг, разрозненные отряды путников, пришедших с равнин смерти, чтобы терзать эту землю, как терзались они сами, чтобы причинять страдания, какие претерпели сами. Ужасы пустыни отражались в их страшных глазах. Жестокость сожженных земель была написана на их изможденных лицах. Мечи были их правосудием.

В Кхемему под знаменами Бивня вступило около трехсот тысяч человек, примерно три пятых из них — воины. А вышло всего около ста тысяч, из них почти все — воины. Несмотря на потери, из Великих Имен не умер никто, если не считать палатина Детнамми. И все же можно сказать, что смерть описывала над ними круги, каждый последующий — уже предыдущего, забирая сначала рабов и гражданскую обслугу, потом солдат из низших каст, и так далее. Жизнь превратилась в паек, выдаваемый в соответствии со статусом. Двести тысяч трупов отмечали путь Священного воинства от оазиса Субис до границы Энатпанеи. Двести тысяч мертвецов, дочерна сожженных солнцем…

На протяжении многих поколений кхиргви будут называть маршрут, которым они прошли, сака’илрайт, «Дорога черепов».