Но что-то двигалось…
Кот прыгнул на неясный силуэт, выпустив когти. Он сбил фигурку с ног, всадив когти ей в спину, а зубы — в мягкую ткань горла. Вкус был неправильный. Запах был неправильный. Кот ощутил первый режущий удар, за ним — другой. Он рванул горло, стремясь добраться до мяса, до великолепного потока живой крови.
Но там ничего не было.
Еще один порез.
Рыжий кот отпустил существо и попытался убраться прочь, но его задние лапы подломились. Кот взвыл, скребя когтями по булыжникам.
Руки куклы сомкнулись на горле кота.
Вкус крови.
Расположенный на великом пути, связывающем народы юга Каратая с Шайгеком и Нансуром, Карасканд издревле занимал важное стратегическое положение. Все те товары, которые торговцы боялись доверить своенравным морям, — зеумские шелка, корица, перец и великолепные гобелены Нильнамеша, галеотские шерстяные ткани и прекрасное нансурское вино — все это проходило через базары Карасканда, и так было на протяжении тысячелетий.
Карасканд, бывший во времена Древней династии шайгекским аванпостом, вырос за прошедшие столетия и в краткие промежутки между владычеством великих народов правил собственной небольшой империей. Энатпанея — гористая страна, и лето здесь засушливое, как в Каратае, а зима — дождливая, как в Эумарне. Карасканд стоял посреди Энатпанеи, раскинувшись на девяти холмах. Его могучие стены возвели при Триамисе I, величайшем из кенейских аспект-императоров. Огромные рынки устроил император Боксариас в те времена, когда Карасканд считался едва ли не богатейшей провинцией Кенейской империи. Подернутые дымкой башни и вместительные казармы Цитадели Пса, которую было видно с любого из девяти городских холмов, построили при воинственном Ксатании, нансурском императоре, использовавшем Карасканд в качестве временной столицы в ходе бесконечных войн с Нильнамешем. А великолепный беломраморный дворец сапатишаха на Коленопреклоненном холме воздвигли при Ферокаре I, самом яростном и самом благочестивом из падираджей древнего Киана.
Хоть Карасканд и находился на положении данника, это был великий город, способный поспорить с Момемном, Ненсифоном и даже Каритусалем.
Гордые города не сдаются.
Невзирая на официальные заверения падиражди, Священное воинство сумело выжить в Кхемеме. Люди Бивня больше не были пугающими слухами, доходящими с севера. За их приближением следили по столбам дыма, встающим у северного края горизонта. Беженцы толпились у ворот, рассказывая о бойне, которую учиняли бесчеловечные айнрити. Священное воинство, говорили они, это гнев Единого Бога, пославшего идолопоклонников, дабы покарать нас за грехи.