К нему вернулись мысли об Ахкеймионе и Ксинеме.

«Это ты, — сказал тогда маршал Аттремпа, — все предал…»

«Но это же во имя Бога! Ради славы Господней!»

— Большая разница! — прошипел Пройас.

Он знал, что скюльвенд ощетинится, заслышав подобный тон, но его это не волновало.

— Нам нужно найти способ выбраться отсюда!

— Вот именно, — отозвался Найюр, внешне совершенно невозмутимый. — Нам нужно найти способ выбраться отсюда. А насколько велико воинство падираджи — неважно.

Нахмурившись, Пройас снова повернулся к бойнице. Он был не в том настроении, чтобы выслушивать замечания.

— А как же Конфас? — спросил принц. — Возможно ли, что он солгал насчет запасов еды?

Варвар пожал могучими плечами.

— Нансурцы умеют считать.

— А еще они умеют лгать! — сорвался Пройас.

Ну почему этот человек не может просто отвечать на вопросы?

— Ты думаешь, Конфас сказал правду?

Найюр сплюнул за край древней каменной стены.

— Придется подождать… Посмотрим, останется ли он жирным, когда мы отощаем.

Чума на голову скюльвенда! Как он может дразнить его сейчас, в таких тяжелых обстоятельствах?

— Ты осажден, — продолжал скюльвендский воин, — в городе, который уже несколько недель голодал. Даже если Конфас и припрятал сколько-то еды, это не имеет значения. У тебя всего один выход, один-единственный. Нужно пустить в дело Багряных Шпилей — и немедленно, пока падираджа не успел собрать кишаурим. Священное воинство должно выйти в поле.

— Ты что, думаешь, я с этим не согласен? — воскликнул Пройас. — Я уже обращался к Элеазару — и знаешь, что он мне ответил? Он сказал: «Багряные Шпили уже понесли слишком много ненужных потерь…» Ненужные потери! Каково, а? Дюжина погибших при Анвурате, если не меньше! Чуть больше в пустыне — не так уж плохо по сравнению с сотней тысяч правоверных! И что? Человек пять сражены вчера хорами, — небо, спаси и помилуй! — убиты при уничтожении последних остававшихся в Карасканде запасов еды. Всем бы нам такие потери!

Пройас умолк, осознав, что начинает задыхаться. Мысли путались, как будто он по-прежнему страдал от лихорадки. Огромные, потрепанные временем камни башни словно кружились вокруг него. Если бы Триамис построил эти стены из хлеба! — мелькнула у него бредовая мысль.