«Как она может быть мертвой?»

«Из-за тебя, — прошептал дунианин. — Нытик…»

— Но почему именно сейчас? — донесся до Найюра возглас великого магистра, перекрывший нарастающий ропот толпы.

— Да потому, — крикнул Найюр, — что он таит недоброжелательство, которого обычному человеку не понять!

Несмотря на дополнительные курильницы с благовониями, Ахкеймиона вскоре начало мутить от зловония, исходящего от отрубленной головы. Он объяснил, каким образом эти отростки формируют лицо, и даже подержал гниющую голову, чтобы показать, как два отростка точно укладываются поверх липкой глазницы. Собравшаяся знать смотрела на это все, онемев от ужаса, если не считать отдельных возгласов омерзения. В какой-то момент раб предложил Ахкеймиону платок, пахнущий апельсинами. Когда колдун не смог уже больше терпеть, он прижал платок к лицу и жестом уничтожил отвратительный предмет.

В древнем зале воцарилась потрясенная тишина. Курильницы тихо шипели и испускали струйки дыма. Останки головы, напоминающие черное желе, продолжали вонять.

— Итак, — в конце концов произнес Конфас, — это и есть та причина, по которой мы должны освободить мошенника?

Ахкеймион уставился на него, подозревая, что экзальт-генерал готовит ему западню. Он с самого начала знал, что Конфас будет его главным противником. Пройас предупредил его об этом, добавив, что никогда еще не встречал человека, столь искушенного в тонкостях джнана. Ахкеймион решил не отвечать, провоцируя Конфаса на раскрытие роли, которую тот сыграл в этом тяжком деле.

«Мне необходимо разоблачить его».

— Хватит держать тех, кто равен тебе, за идиотов, Икурей.

Экзальт-генерал откинулся на спинку кресла и лениво провел пальцами по императорским солнцам, отчеканенным на кирасе его походного доспеха, словно бы напоминая Ахкеймиону о спрятанной на груди хоре. Этот жест был не менее выразителен, чем презрительная усмешка.

— Ты так говоришь, — сказал Пройас, — словно экзальт-генерал давно знал об этих тварях.

— Он знал.

— Колдун ссылается на одну старую историю, — отозвался Конфас.

На нем был синий генеральский плащ традиционного нансурского покроя. Конфас резким движением отбросил плащ назад, так, что его полы упали на ковер.

— Когда Священное воинство стояло под стенами Момемна, мой дядя обнаружил, что его главный советник на самом деле — один… одна из этих тварей.

— Скеаос?! — воскликнул Пройас. — Скеаос был шпионом-оборотнем?

— Именно. Его оказалось на удивление трудно обуздать, особенно для человека его возраста, и поэтому мой дядя обратился к Имперскому Сайку. Когда они принялись настаивать, что колдовство тут ни при чем, меня послали за этим добрым богохульником, Ахкеймионом, чтобы проверить их утверждение. Тварь стала… — он сделал паузу, потом нахально подмигнул Ахкеймиону, — неприятной.