Свидетели говорили, что схватка была недолгой. Прославленная булава графа не могла соперничать с быстрым клинком падираджи. Хога Готьелк, краснолицый граф Агансанорский, владыка заморских тидонцев, рухнул с седла.

Смерть кругами спускалась на землю.

В колдовском свете было нечто неживое, и в этом бледном сиянии нелюдские каменные фигуры не отличались от лица и тела отца.

– Скажи мне, отец… что такое Не-бог?

Моэнгхус неподвижно стоял перед сыном.

– Тяжелое испытание сломило тебя.

Келлхус понимал, что его время на исходе. Он не мог больше слушать эти безумные речи.

– Если он разбит, если он уже не существует, как он может посылать мне сны?

– Ты путаешь свое безумие с тьмой вне тебя. Как люди, рожденные в мире.

– Шпионы-оборотни – что они тебе сказали? Кто такой Не-бог?

Огражденный, как стеной, непроницаемостью своего лица, Моэнгхус изучал его.

– Они не знают. И никто в мире не знает, кому они поклоняются.

– Какие возможности ты рассматривал?

Но отец не уступал.

– Тьма идет перед тобой, Келлхус. Она владеет тобой. Ты один из Обученных. Конечно же, ты… – Он резко прервал себя, повернул слепое лицо к открытому воздуху. – Ты привел за собой других… Кого?

Тут и Келлхус услышал их, крадущихся сквозь тьму на голоса и свет. Трое. Скюльвенда он опознал по стуку сердца. Но кто еще с ним?

– Я избран, отец. Я Предвестник.

Тихое прерывистое дыхание. Шорох пыли под ладонью и пяткой.

– Что эти голоса, – медленно и взвешенно проговорил Моэнгхус, – говорили обо мне?