– Не закон вы представляете, а – самовластье, – ответил на это Олег. – Извольте, я объясню вам разницу…

– Не изволю! – рявкнул Костя. – Время потянуть, что ли, хочешь? Напрасно, все равно вам помощи ждать неоткуда…

– Да не надобна нам ничья помощь… – проговорил Олег. И добавил: – Жаль, что так вышло. Видно, не за тех я вас принял… Мы постараемся не калечить ваших дружинников, – он заговорил громче. – Но в бою ведь всякое случиться может…

У Кости аж зубы заныли от мгновенного приступа злости. В бою! Да что ты можешь знать о настоящем бое, сопляк?!

«Пару стволов бы сейчас»… – подумал он. – Вмиг проблема была бы снята. Жаль, нельзя Дружине огнестрельным оружием пользоваться. Капрал запретил, сразу и навсегда. Оружие не делает воина – так сказал он. Оружие – всего лишь мертвое железо. Истинный воин сам должен быть оружием.

Олег подождал еще – что скажет ему руковод Кастет, и, не дождавшись, отступил вглубь номера. Двуха закрыл окно.

Сейчас, когда все решилось, Костя, пожалуй, даже был рад, что столкновения избежать не удастся. Два десятка дружинников – да не справятся с этими типами? А эти… глупые пугливые пингвины, топчущиеся за оградой, пусть еще раз увидят, что это такое – Северная Дружина.

Он со значением кивнул Зайцу. Тот повернулся к рядам дружинников.

– Первая пясть!.. – командный крик его взлетел над гостиницей «Таежная» и тут же пушечно обрушился вниз:

– Ярь!

Шеренга дружинников шагнула вперед. Парни застыли, опустив головы. Зеваки, притихшие за оградой, со страхом наблюдали, как заколыхались сначала, глубоко дыша, груди ребят в черной форме, как затем стали подергиваться их конечности, а потом задрожали тела целиком, часто-часто задрожали, – словно окутало их какое-то зыбкое марево, не пускавшее вглубь себя человеческие взгляды.

А потом дружинники стали исчезать, один за другим, просто растворяться в морозном воздухе. И в тот момент, когда пропадал с глаз сторонних наблюдателей очередной боец, сильно хлопала входная дверь гостиницы, пропуская полупрозрачно размытый серый силуэт.

Через три хлопка дверь покосилась, еще через один – и вовсе отлетела прочь.

* * *

– Мухой на свое место! – крикнул Двуха Гарику Рысаку-Подбельскому. – Лежи тихо и не высовывайся, если жизнь дорога!

Два раза упрашивать Гарика не пришлось. Он шмыгнул под ставшую уже родной кровать и скорчился там, притиснув колени к груди, руками обхватив голову.

Почти мгновенно пространство вокруг него загрохотало и завыло. Будто ворвался в гостиницу «Таежная» жуткий ураган, заколотил по стенам, по дверям могучими жгутами скрученных ветров. Тоненько тренькнули высаженные оконные стекла, и на сжавшегося в упругий комочек Гарика хлынул по полу, точно ледяная вода, уличный холод. И показалось в тот миг несчастному «винни-пуху», что еще секунда-другая – и гостиничные стены разлетятся на куски, здание обвалит свои этажи, превратив в кровавый винегрет все, что есть там живого…