Мелисса расчесывала волосы. Длинные, светлые и мягкие, они доходили ей до середины икр, а когда она сидела, как сейчас, на низкой скамейке перед зеркальным столиком, лежали по полу сверкающим мехом. Ее имя очень подходило ей. Мелисса – медовая пчела. Эти волосы действительно напоминали цветом мед.

Геспер остановился напротив, глядя на нее. Девушка повернулась вполоборота. Зеленое платье плотно облегало ее бедро и приподнималось над лодыжкой. Тонкой, изящной…

– Я не хочу разговаривать, – произнесла пленница ледяным тоном.

– Я тоже, – ответил он и почувствовал, что головная боль вернулась в удесятеренном размере. Будто присутствие дэймоса, сидящей в клетке, усиливало ее.

Мелисса так и не простила его и вряд ли простит.

– Ты плохо выглядишь, – она улыбнулась ему через зеркало, словно забыв о своем нежелании общаться.

– В отличие от тебя, – криво улыбнулся в ответ Геспер.

Черная гурия. Восхитительная, опасная, безжалостная.

– Ты жалок, – продолжила она равнодушно. – Твоя крыса сдохла, не так ли?

– Пусть тебя это не беспокоит.

– Меня уже давно ничего не беспокоит. С тех пор как ты засадил меня сюда.

– Тебя поймал не я, а Тайгер.

– Ты помог.

– У тебя был шанс выйти.

– И жить примерной, скучной жизнью. Спасибо. Лучше повеситься.

Мелисса повернулась. Одну половину ее лица прикрывал шелк волос. Геспер знал, что скрывается за этой золотой завесой, но его никогда не смущало это знание. Зато вторая была идеальна – точеная, белая, прекрасная. Агатовый глаз сиял любопытством, как у ребенка.

– Появилась еще одна, не так ли? Такая же, как я? Умная, милая, смелая, маленькая девочка. Я чувствую. Еще одна Цирцея. Я могла бы учить ее, как превращать озабоченных людей в послушный скот.

– Ты напрасно подозреваешь людей в низменных желаниях, Мелисса. Мир давно изменился.

Уголок ее розовых губ приподнялся в насмешливой, понимающей улыбке.

– В каждом есть тьма. Только в одном она крошечная, как крыса. А в другом свирепая и ненасытная подобно Минотавру.