Он завис вертикально, удерживая тело в таком положении лёгкими движениями ласт. Старуха держалась поодаль, словно выжидая чего-то. Лесник ждать не мог. Не мог надеяться, что четверо убийц на берегу замешкаются или предоставят обречённому последнее слово…

Но и поворачиваться спиной к подводной твари рискованно. Атаковать же самому, уступая и в скорости, и в маневренности, — безнадёжное дело.

Секунды шли. Время жизни Светлова безнадёжно таяло. Лесник решил рискнуть.

Повернулся-таки спиной, быстро поплыл к скалам, не обращая внимания на старуху. Движение сзади уловил пресловутым шестым чувством, интуитивно выбрал момент для удара…

Есть! Зацепил!

Обернулся, увидел растущее в воде бурое облачко и понял: добивать не потребуется. Клинок задел горло — причём, судя по напору крови, артерию.

Но дальше началось непонятное. Облачко бесследно рассеялось, кровотечение прекратилось. Лесник не смог разглядеть на морщинистой шее русалки даже слабого следа раны. Зато прекрасно видел её торжествующую ухмылку. Зубы потемневшие, но острые, длинные, и все на месте…

Вот, значит, как… Лесник пожалел, что не прихватил Дыев нож на подводную прогулку. И тут же понял, чего дожидалась старуха: почувствовал лёгкое онемение в левом бедре, опустил взгляд, увидел вспоротую резину… И расходящуюся в воде красную муть…

Чёрт!

Добралась-таки, а он не почувствовал, холодная вода — лучший анестетик. Когда? Во время второй атаки? Теперь уже неважно… На кону не только жизнь Светлова, но уже и самого Лесника. На глубине смертельно опасна любая рана, пусть и самая незначительная — кровотечение не останавливается.

Старуха, похоже, прекрасно это знала. Скалилась торжествующе.

Лесник рванулся вперёд. Она отплыла, одним небрежным движением восстановив дистанцию. Лесник повторил манёвр, столь же безрезультатно. В третий раз он атаковал чуть медленнее… потом ещё медленнее… потом совсем неуверенным, незаконченным движением — русалка даже не стала отплывать. Рука с ножом бессильно опустилась, онемение расползалось всё дальше по телу…

Старая лобаста видела, как у аквалангиста выпал загубник, как изо рта вырвались последние пузыри, как тело в чёрном гидрокостюме медленно-медленно опускалось всё глубже…

Пузыри больше не появлялись, но старуха не спешила приблизиться — столь же медленно погружалась, выдерживая прежнюю дистанцию… Минута, вторая, третья, четвёртая… Всё. Готов, голубчик…

Она приблизилась, уже без опаски, двумя сильными гребками.

Рука с ножом метнулась вперёд мгновенно, словно развернулась туго сжатая пружина. Страшная боль пронзила лобасту.