– А что ему поручили?

– Отвлекающий маневр. Он должен пустить Тысячу по ложному следу. Пусть суетятся, желательно подальше от императора. А если мы провалимся – обратить своих Ночных Ястребов против императора и тогда уж прикончить его.

– Ничего себе второстепенная роль…

– Он тебе завидует. Ревнует. Еще с тех самых пор.

– Завидует? – У Фелла рот открылся. – Мне?

– Да мы же все, малолетки, хотели быть как Эриш! – Броглан расплылся в улыбке. – Такой весь уверенный, за что ни возьмется, все получается. Ранул тебя за это лютой ненавистью ненавидел, по крайней мере на первых порах. До собак. А Рийс с Парром вечно изобретали очередной план, как тебя опустить. Только куда им – при твоем-то везении…

– А ты?

– Я же совсем мелкий был. – Броглан тряхнул головой. – Лет восьми, что ли? Ты был моим героем. А потом взял и исчез. Мы все думали, что тебя небось прирезали в переулке… – Он нахмурился. – Надо было нам рассказать!

– Я не мог. Шаскара здорово подставился, когда увез меня и скрыл, кто я такой.

– Он подставился еще тогда, когда начал нас защищать.

– Ну и поплатился. У него всю семью уничтожили. Бессмертный… он не забывает обид.

– Ага, – мрачно кивнул Броглан. – Не он один.

И Фелла уже далеко не впервые окатило стыдом за то, что так долго откладывал исполнение обета, данного в юности. В отличие от Броглана: тот, самый младший из всех, не растерял с годами решимости, его ярость лишь крепла.

– Вот, значит, почему ты меня отослал тогда вместе с Индаро, – проговорил его старый друг. – Чтобы я воспользовался возможностью и попробовал убить императора! Только там у нас очередной двойник был…

Если бы это было правдой! Фелл отослал его совсем по другой причине: в глубине души он по-прежнему видел в этом мужчине былого мальчишку, которого следовало защищать… как и Индаро.

– Что с тобой было после того, как Индаро оставила тебя со сломанной рукой лекарям?

Броглан передернул плечами с таким видом, словно это не имело никакого значения.

– Она-то как? – с улыбкой спросил он.

– Да так же примерно.

Но на сердце Фелла легла тень при мысли об опасностях, которым она должна будет подвергнуться.