Они сидели в двух крайних пилотских креслах шаттла, положив ноги на кресло посредине. «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений» приближался к пространству Энаблемента, и Ледедже, возвращаясь в дом, в котором она родилась и выросла, решила рассказать кораблю еще немного о своей жизни.

Демейзен кивнул.

— Вы уж извините меня за черствость, — сказал он. — Конечно, вы тоже получили психологическую травму, как и двое других детей, не говоря уже о родителях. Вас за что наказали — за то, что вы находились в запрещенном месте, за то, что вы подобрали невзорвавшийся снаряд, или за то, что вы убежали?

Ледедже вздохнула.

— За все вместе, — сказала она. Помолчала несколько секунд. Потом сказала: — Не думаю, что Вепперс был счастлив тем, что его триумфальное возвращение было испорчено побегом девчонки и всей этой суетой вокруг его игрушечных кораблей.

— Да, — проговорил Демейзен и замолчал, что было совсем на него непохоже.

— Что? — спросила Ледедже.

Аватара скинула ноги с кресла между ними, повернулась в сторону главного экрана, который вдруг ожил, начав показывать отступающее звездное поле.

— Тут есть одна странность, — сказал Демейзен, словно обращаясь вовсе не к ней. Потом он кинул на нее взгляд, кивнул на экран. — Видите?

Ледедже присмотрелась внимательнее, прищурилась.

— Что вижу?

— Гммм, — промычал Демейзен, и на экране появился более крупный план, изменились цвет и то, что вроде было текстурой. Теоретически это было голографическое изображение, но объекты находились так далеко, что объема не чувствовалось. Боковые экраны заполнились цветными графиками, цифрами, столбцовые и круговые диаграммы показывали, что происходит коррекция изображения. — Вот это, — сказал он, кивая на экран и откидываясь к спинке кресла.

В центре экрана, где темнота, казалось, чуть помигивает, колеблясь между двумя очень похожими и очень темными серыми формами, виднелась какая-то странная зернистая структура.

— Что это? — спросила Ледедже.

Несколько секунд Демейзен хранил молчание. Потом, хохотнув, сказал:

— Я практически уверен, что нас преследуют.

— Преследуют? Надеюсь, это не ракета и ничто в таком роде.

— Нет, не ракета, — сказала аватара, вглядываясь в экран. Потом он снова повернулся к ней, улыбнулся. — Не знаю, зачем я вывожу эту хреновину на экран, — сказал он, и экран почернел. — Да, нас преследует другой корабль. — Демейзен снова водрузил ноги на кресло между ними, сцепил пальцы на затылке и откинулся к подголовнику.

— Я думала, что у вас…

— Высокая скорость. Я знаю. У меня она и в самом деле высокая, но в последние день или два я притормаживал, реконфигурировал мои поля. Ну… на тот случай, если возникнет такая ситуация, — сказал он, кивая на черный экран.