— Твои слова утомили меня, Хант. Я хочу есть. Мне нужна кровь.

— Так воспользуйся ее искусственным заменителем. Ведь ты уже давно именно так и питаешься.

— Да, живая кровь уже не так важна для меня.

— Это только первый шаг, Ян. Ты должен это понять.

— А что мне делать с тобой? Ведь восстановить кровные узы я не в силах.

— Заблуждение, друг мой. Просто напои меня своей кровью, и я вернусь.

— Века назад мы пытались таким образом спасти своих братьев.

— В отличие от них мое сознание не готово умереть только оттого, что так сказано Патриархами. И в этом моя сила.

2

Теперь настал черед Александры сидеть перед кроватью, на которой лежал раненый Терцио. Он был покрыт присосками диагностических машин, а «пауки» бегали по его телу и брали анализы. В бою с Даготом он потерял руку, сейчас его плечо вместе с обрубком было помещено в цилиндр клон-клава. Впрочем, каинит мог регенерировать конечность самостоятельно, но механизм ускорял этот процесс.

Александра сидела рядом и держала в ладонях здоровую руку Терцио. Сейчас он находился в анестетическом сне. Что видел Терцио в грезах, оставалось известно только ему.

В палату вошел Ватек. Его лицо хранило былую мрачность. Он встал чуть поодаль и какое-то время наблюдал за дочерью.

— Что ты чувствуешь к нему? — спросил он после долгой паузы.

— Не знаю… какая разница.

— Мне это интересно.

— Отцовская ревность? Мы же живем в свободное время.

— Хватит паясничать, Александра. Мы не герои мыльных опер. Я имел в виду, чувствуешь ли ты, что исходит от Терцио.

— Он очень сильный каинит.

— Дура.