До земли сейчас метров пятнадцать – потому что облако пролетает над оврагом. Зато через пару секунд мы будем над вон тем одиноким деревом.

Давай, ветер! Быстрее гони наш обреченный корабль.

Бугристая поверхность, на которой мы лежим, уже ощутимо нагрелась…

А чтоб тебе!

Проклятый ветер!

Теперь он сменился на северо-западный. С отчаянием я понимаю, что нас несет влево.

Одинокая ель уже где-то сбоку. И недоступная стена леса опять уходит в дымку.

Медленно наливаясь огнем, облако движется вдоль оврага.

Пятнадцать метров до чахлых кустов, до пожухлой осоки внизу склона. Почему, почему я не «сошел», когда вниз было только десять?

Сердце гулкими ударами отмеряет наш путь.

А что это желтеет там впереди?

Я отчаянно вглядываюсь.

Но мгла опять все скрывает. И очень скоро мы входим в нее вместе с облаком. Дождь опять слабеет до противной мороси. Земля и небо растворяются в тумане.

Я утираю лоб рукавом – пот смешался с дождевой водой.

Сколько сейчас до земли?

Я не знаю – ни черта не рассмотреть в этом белом молоке…

– Тень… – бормочет Седой, трогая меня за рукав.

– Тише, – и сам вижу полосу яркого света, медленно приближающуюся к нашему краю облака. А еще, затаив дыхание, я вслушиваюсь.