Но я смогу.

Все, что мне надо, – хоть малая доля их силы, хоть немного живой памяти моей земли…

– Чего ты там бормочешь? – удивился Доктор. – Молишься? Что ж… самое время.

Я пошевелился, стряхивая оцепенение.

Ничего не изменилось. Ни во мне, ни снаружи.

Я все еще был внутри изнанки. И даже татуировка на груди, животворный Крест Богородицы, когда-то принесший мне исцеление, сейчас молчал. Никаких подсказок, намеков на выход…

Я грустно усмехнулся.

Что ж. Однажды мне уже сделали щедрый подарок. У меня был шанс многое исправить.

И я его бездарно профукал.

Верхний и нижний города почти сблизились, соприкоснулись вершинами бетонных гор – как две огромные, шершавые ладони. Уже долетает треск камня, гудит асфальт под ногами. Верх и низ скоро сольются. А мы с Доктором останемся между ними…

Кусок бетона падает совсем рядом.

Я отступаю в сторону. А Доктор равнодушно сидит на месте – наверное, ему не хочется тревожить ногу в последние минуты.

Я отчаянно оглядываюсь по сторонам.

Никаких знамений.

То есть скоро все кончится…

– Без толку дергаться, – бормочет Доктор.

Я не отвечаю. И делаю еще шаг – прямо навстречу нарастающему потоку камней с ближайшей вершины. Они катятся, падают, почти задевая мои кроссовки. А я стою, запрокинув голову, – пытаюсь разглядеть то, что едва угадывается в тускнеющих блесках больших «ртутных» капель…

Проклятие! Погасли.

Будто-то кто щелкнул рубильником.