Пламя объяло внушительный книжный шкаф возле правой стены. Помещение быстро наполнялось дымом.

– Я испепелю всю твою семью! Я сожгу их останки!

Сухоставский беспомощно мотал головой.

– Нет, пожалуйста! Они не при чем! Умоляю тебя! Дай мне все объяснить!

В его облике больше не осталось благородной стати и важности.

Сейчас мужчины сбросили оковы повседневных образов, встав лицом к лицу со своей сутью.

Внезапно глаза Всеволода Петровича округлились.

Сухой раскрыл рот, пытаясь сделать очередной вдох, – и не сумел. Получилось нелепое кряканье. Его больное сердце не выдержало физических и эмоциональных нагрузок. Политик дернулся – один раз, другой. А затем просто обмяк и сполз на дорогой ковер, меркнущими глазами уставившись в одну точку.

Александр растерянно смотрел на мертвое тело у своих ног. Все это выглядело настолько нелепо! Он так много хотел высказать, еще больше – сделать… но не успел осуществить и половины задуманного.

Старик умер. Не от языков пламени или ударов. Он умер от банального сердечного приступа, не ощутив и десятой доли той ненависти, которую питал к нему Кравчук.

Александр схватил тело за полы халата и, приподняв, громко заорал в лицо мертвецу. Это было выражением боли, страха, досады от невозможности отомстить.

Он кричал на пределе голосовых связок, а в гостиной, кухне, библиотеке и всех остальных помещениях дома вспыхивали столы, стулья, полки, шкафы, стены и потолки.

Дом полыхал изнутри, воспламененный силой, десятилетие подавляемой могучей волей.

Завеса дыма становилась непроницаемой. Едкое облако проникало в легкие, резало глаза Александра. Он закашлялся.

Выпустив мертвое тело из рук, Кравчук отшатнулся. Оказавшись на балконе, он машинально перемахнул через перила и спрыгнул на лужайку перед домом.

Поднялся на ноги, сделал несколько шагов, рухнул на колени. Его тело сотрясалось от тяжелого кашля. Пирокинетик жадно хватал ртом свежий воздух.

Александр ощущал сильнейшие судороги, охватывавшие его тело. Так трясет, когда пытаешься сдерживать по-настоящему сильные эмоции. Вот только Кравчук боролся не просто с эмоциональной разрядкой.

Вулкан проснулся. Крепкое тело Александра более не могло совладать с энергией, дремавшей в течение долгих лет.

– Господи, это безумие… – прошептал молодой человек, склонившись к траве. – Безумие…