– Что… Что это? – спросил Кровник.

– Рука, – ответил генерал.

– Чья, – спросил Кровник, – чья рука? Обезьянья?

– Моя, – сказал генерал. – Усохла просто.

– Твоя?

– Моя.

Кровник смахнул невидимый пот рукой:

– Фух. Это, конечно, все меняет. Ты знаешь – прямо от сердца отлегло.

Он смотрел в чемодан: потемневшая, ссохшаяся рука. Ладонь, тыльная ее сторона, сморщившиеся пальцы – словно сшитая из кожи плохой выделки детская перчатка.

Он перевел взгляд на левую руку генерала.

– Хочешь сказать, что это протез?

– Нет блядь! – сказал генерал, – Новая рука, вместо этой выросла!.. Конечно протез, Костя!

Он закатал рукав. Кровник увидел то место, где заканчивалась полимерная кисть и начинались стальные кости.

– Самый лучший. Японский. Тридцать килограммов уникальных золотых и серебряных изделий в обмен на это… Сплошное гидро, пневмо и электроника. Экспериментальный образец. Прямиком из Осаки. Техник по гарантии прилетает. Все пучком. Оно того стоило.

– Вижу… – Кровник подошел поближе и склонился над раскрытым чемоданом. Сдвинув брови, рассматривал шевелящуюся, потемневшую и усохшую, но действительно человеческую конечность. Та делала такие движения, будто собиралась саму себя почесать. Кровник вдруг улыбнулся и, присев на корточки, заглянул под стол. Влез под него с головой. Обратно он выбрался задумчивым.

– На батарейках она что ли? – спросил Кровник после достаточно продолжительной паузы.

– Нет, – сказал генерал. – Все на самом деле настолько просто, что даже рассказывать почти нечего.

– Я бы послушал…