Потратив пару дней на то, чтобы обустроится и осмотреться, он приступил к работе в составе одной из смен наблюдателей. Инструктаж Алекса был довольно общим. Он в двух словах объяснил, почему выбрал именно Ковача, сказав, что хочет, чтобы информация с базы поступала напрямую ему, а не в ФСБ или ГРУ так, как те могут ее неправильно интерпретировать и подтолкнуть президента к неоправданно радикальным выводам. Ничего сложного не ожидалось. Нужно было наблюдать за тем, что происходит на базе и сообщать о любых признаках активности американцев направленных против программы разоружения.

Работа наблюдателей шла спокойно и размеренно. Американцы сотрудничали охотно, офицеры даже были дружелюбны и приветливы, хотя сержанты и рядовые, особенно из граждан США, не скрывали своей враждебности и недоверия к ооновцам. Сам процесс разбора боевых блоков и его охрана были налажены хорошо, и оснований для беспокойства с этой стороны не было. Но освоившись в новой обстановке, Ковач начал замечать, вроде бы, незначительные нюансы. Невольно брошенный кем-то из офицеров взгляд, в котором почти открыто читалось презрение, осознание собственной важности и гордость за что-то большое, что им наблюдателям знать не дано. Между прочим брошенная, вроде бы ничего не значащая, фраза, встреченная понимающими кивками. По таким на первый взгляд, незначительным сигналам нельзя сделать конкретный вывод, но они создают определенный фон. И чем дольше Ковач, находился на базе, тем сильнее он этот фон чувствовал.

Он вспомнил рассказ Алекса о случае с молодым капитаном в лифте, который чуть не выболтал что-то важное и был отозван в штаб. Да, в Киртлэнд кроме обычной работы базы ВВС и Центра происходило что-то еще, и это что-то было связано именно с подземным хранилищем, в котором идет разборка боевых блоков.

И вот в один из обычных рабочих дней американцы начали вывозить крылатые ракеты, авиабомбы и оборудование с верхних уровней. С одной стороны они имели полное право и все основания, чтобы это делать. Но с другой — создавалась ситуация, в которой наблюдатели ООН, те несколько десятков сотрудников Центра, которые были задействованы в программе разоружения и их охрана оставались единственными обитателями хранилища, где понемногу собирался ядерный материал, снятый с носителей ВВС США. Это наводило на очень невеселые мысли.

Еще одним поводом для беспокойства стало, то, что руководство базы решило заменить охрану центра, на контрактников одной из не самых профессиональных частных военных компаний. Тоже, вроде бы все было логично потому, что солдатами был усилен внешний периметр базы из-за того, что участились нападения гражданских на склады с продовольствием. Но Ковач чувствовал, что все это неспроста.