С введением чрезвычайного положения, как-то незаметно утихла и без того угасающая песня европейской демократии и толерантности. На волне народного гнева и ненависти к «старой Европе» в большинстве стран к власти пришли либо крайне левые, либо крайне правые силы, не стеснявшие себя в выборе средств для ее удержания.

Очень быстро, еще недавно рвавшиеся в Евросоюз, страны центральной Европы поняли, что не могут существовать самостоятельно, что их некогда вполне самодостаточные экономики почти полностью разрушены евроинтеграцией, что у них нет даже намека на финансовую самостоятельность, что народ попросту нечем кормить и обогреть во время наступившей вулканической зимы. И тогда новые лидеры обратили свои голодные взгляды на Восток, на могучего соседа, когда-то бывшего им добрым другом. Ведь у России были финансовые ресурсы, мощная экономика, а главное — энергия и еда, чтобы не дать умереть с голоду обнищавшим младоевропейцам. А еще у России была армия, способная помочь в трудную минуту в разборках с соседями.

Впрочем, в плане использования своей армии Россия вела себя очень аккуратно, не позволяя открыто втягивать себя в конфликты, но помогая «дружественным странам» оружием и добрым советом. Взамен российский бизнес получил почти неограниченный доступ к активам в странах восточной и центральной Европы, и даже прижимистые западные европейцы открыли свои рынки для российского капитала. Таким образом, начался цикл перераспределения собственности и влияния на континенте.

В общем, Европа была не самым спокойным местом и сразу отпала в качестве «тихой гавани».

Африка и Ближний Восток даже не рассматривались — туда и в лучшие времена без вооруженной охраны и пары вертолетов сопровождения соваться было опасно. Индия, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка и Китай тоже не подходили, так как могли оказаться площадкой для кровавых разборок тандема с США. А вот Австралия вполне могла бы сойти за временное пристанище. Смущало только одно — после катастроф американцы, те, у кого были более-менее приличные средства, спасаясь от происходящего на родине кошмара, рванули именно туда. А их были сотни тысяч. Они скупали все, землю, недвижимость, предприятия. Австралия, вначале искренне обрадовавшаяся, потоку «инвестиций» вдруг осознала, что понемногу превращается в один из штатов Америки и ввела серьезные ограничения на миграцию. Это серьезно осложняло ситуацию с переездом на зеленый континент.

В конце концов, выход подсказал один их сыновей Росса, как-то за ужином упомянувший Фиджи. Росс, пытаясь скрыть свое невежество (он ни разу не слышал о Фиджи и не знал, где находятся острова) просто отмахнулся, но Коэн залез в планшет и то, что он увидел, ему понравилось. Островное государство в юго-западной части Тихого океана, вдали от цивилизации и основных судоходных путей. До Новой Зеландии тысяча семьсот километров, до Американского штата Гавайи четыре тысячи пятьсот. Близость к экватору должна была гарантировать относительно комфортные температуры даже во время вулканической зимы. Государственный язык — английский. Население небольшое и, если не будет наплыва беженцев, то вполне сможет себя прокормить. В общем — кусочек тропического рая, затерянный среди океана.