— Здравствуйте, капитан! — первым поздоровался я.

— Майор, — поправил он меня. — Здравствуйте, милорд! Всем остальным тоже не болеть. Эту птичку вы, случайно, не нам привезли?

— Нет, майор, — засмеялся я. — Это мы проводим разведку, а на время ее проведения решили навестить вас. А вам что, уже мало бронетранспортера?

— Да нет, пока хватает, — ответил он. — Хотя и вертолет был бы нелишним. Только не такой красавец, а что–нибудь отечественное, стальное и надежное. Но кто же знал, что у вас резиновые каналы. Не боитесь на нем летать?

— Об этом спрашивайте пилотов, — сказал я. — Между прочим, эта дама — ваша соотечественница. Начинаем!

Анна отцепила трос и забрала у бойцов свою радиостанцию, после чего они заняли свои места в вертолете. Николай запустил двигатель, и все поспешно отбежали подальше от вертолета. С минуту он стоял на земле, а потом медленно приподнялся, слегка наклонил вниз кабину и начал быстро набирать высоту.

— Пойдемте в помещение, — сказал я Сивцову. — Где у вас профессор?

— Пойдемте, милорд, — сказал он, забирая у Анны радиостанцию. — Позвольте поухаживать, тем более за соотечественницей. Мы уже и забыли, когда видели женщин.

Нас привели во что–то вроде столовой, куда быстро собрались все члены экспедиции, за исключением тех, кто уехал на БТРе осматривать ловушки. Пока готовили чай, Анна раскрыла чемоданчик радиостанции, подсоединила антенну и вышла на связь с мужем.

— Сделай погромче, — сказал я. — Пусть слушают все.

— Хотите узнать, откуда летят зверюшки? — спросил Григорьев.

— Да, профессор, — ответил я. — Есть такое желание. Мне не очень интересно узнать причину этого нашествия, важно то, сколько оно еще продлиться.

— Мы в последнее время совсем не видели летающих тварей, — сказал он. — И в ловушки их стало попадать намного меньше. Может быть, заканчивается лет?

— Возможно, — сказал я. — Но причина может быть в том, что мы производим интенсивный отстрел тварей по всему северу.

— Если вы уничтожите эти формы жизни, будет жалко, — сказал Григорьев. — Они уникальны.

— Меня, уважаемый Илья Борисович, эти формы с их уникальностью уже достали! — ответил я. — Они уничтожили не одну сотню тысяч моих соотечественников и уничтожат еще больше! Не у нас, а у наших соседей. Вот когда мы их будем добивать на чужой территории, тогда посмотрим, может быть, кому–нибудь и оставим жизнь. Когда их мало и питаются рыбой, они никому не мешают, хотя иметь таких соседей все равно неприятно. Уникальность это еще не основание для сохранения. Чикатило тоже был по–своему уникален.