Из-за каждого нового угла появлялись детали, образы, мысли из прошлого, идеи, сны и химеры горячечного бреда – из тех, что рождаются после десятка чаш вина. Их мошенник любовно собирал и записывал, не забывая ни единой, несколько лет подряд, но, признаться, редко потом перечитывал… А сейчас вертел головой по сторонам и замечал детское, любимое, уже забытое, дурацкое и родное. Полис будто стал его портретом. Отражением в витражном кривом зеркале – с тысячей искажений и солнечных зайчиков, но узнать исходник можно.

Резные флюгера в форме сказочных животных на каждой крыше, смешные башенки, собаки в шутовских колпаках, окна с пупырчатым стеклом, лотки с разноцветными пирожками, уличные художники и зазывалы, кукольные театры и цирки – казалось, они поглотили полис.

Сопровождающий мошенника парень что-то бубнил про туристов, которые полюбили приезжать в Ларису, про городской фестиваль уличных театров и ярмарку, которая в считанные месяца стала знаменитой по всей округе. У дома правителя, проводник обернулся к Юлиусу, чтобы выяснить, как его торжественно представить, и растерянно открыл рот. Мошенника не было.

Тот сбежал за какой-то десяток метров от высокопоставленного крыльца и теперь быстро шагал по узкому переулку, уворачиваясь от карманников, толстых бродячих котов и загулявших пьяных клоунов.

– Вот так, наверно, дружок, и чувствуют себя боги, – бормотал он. – Сотворят что-нибудь, а оно живое, сложное и странное. Встречайте: впервые на арене, Юлиус – создатель балагана.

А в голове тем временем скреблись две мысли: написав новую книгу, облагородить посредством ее еще какой-нибудь полис – покрупнее этого! – и выяснить, когда уже наступит «новый мир» и отпуск подойдет к концу. Наконец-то Юлиус чувствовал себя умиротворенным, а от умиротворения до скуки, как известно, всего один шаг.