– Прошедшая, – выдохнула Бибера.

– Если только… – задумалась Туррис.

– О чем вы? – не понял Игнис. – Это же ерунда. Вовсе не магия. В Лаписе наш маг Окулус так заговаривал пьяниц. К примеру, на кубок, или на собственную руку, или на запах. Мог и на саму мысль о выпивке! Подумал пьяница о хмеле, увидел кубок, чашу в руке, принюхался к застоявшемуся квачу – тут же бедолагу выворачивает наизнанку! Да, магии там нужно немало, но вся расходуется сразу. След только в голове у самого пьянчуги, да и то не околдованным, а еще чем-то булькает. Но здесь все не так! На что колдовство? Где тот кубок, который видит всякий? Где та сила, что прикладывает всякого от вот этого трактира до вершин по краям дороги? Ладно, пусть даже это стая сэнмурвов, которая кормится человечиной и летит за эскортом Церритуса. Но есть и главное, где тот колдун? Откуда он возьмется? Не было в Бэдгалдингире больше ни одного колдуна! Или Церритус – колдун?

– Нет, – сдавила ладонями виски Бибера.

– Кубок – и есть дорога, – вдруг сказала Туррис. – Вот она, залитая кровью, ее видят все. Ее не минуешь. Заколдуй на нее, и пока кто-то не сорвет твою магию, она будет, как тавро, впиваться в твою плоть.

– Хорошо, – вздохнул Игнис. – Колдовство – на дорогу. Допустим, она пугает людей, они не уходят от беды. Им некуда уходить. Ужас охватывает их, когда они думают об ужасном конце. Разносили колдовство сэнмурвы. Сейчас магии не видно, потому что она прошедшая. Осталась в виде безумия, как в голове у этого трактирщика. Но нет здесь такого колдуна!

– Мы бы его почувствовали еще от Бэдгалдингира, – кивнула Туррис. – Если только он не искушен в магии, подобно магистру магического ордена. Бибера, вспоминай, что необычного было в Бэдгалдингире. Такого, чего не могло быть.

– Ничего не могло быть, – прошептала Бибера. – Но случилось.

– Что тебя удивило? – не отставала Туррис.

– Только одна мелочь… – с трудом процедила сквозь зубы слова Бибера. – Там… Когда мы слышали рассказ одного из стражников… О дворце. Я еще могу поверить, что охрана покинула дворец… Табгес и безлицый уже правили городом. Я могу предположить, что мать вышла к Церритусу, хотя она знала, что тот всегда ее ненавидел. Именно поэтому! Но чтобы моя мать вышла из дворца плачущая и дрожащая? Никогда. Никогда бы она этого не сделала. Даже если бы и я, и мой отец были убиты на ее глазах. Она бы смеялась в лицо мерзавцу!

– Вот, – вдруг прошептала Туррис. – Вот где было нужно колдовство.

– Ты что-то видишь? – напряглась Бибера.

– Нет, – покачала головой Туррис. – Я, конечно, могла бы и дальше смотреть глазами того коня, на котором ускакал посыльный, но думаю, лучше мне поберечь силы. Мы упустили колдуна.