– Что ты чувствуешь? – повторила вопрос Брита.

– Все, – ответил Аменс. – Эта яма словно воронка. Я и раньше все чувствовал, а здесь словно к замочной скважине прилип. Там, на западе – середина Светлой Пустоши. Бездна. Грязь. Живая грязь. Что-то ужасное. Туда смотреть не могу. И этот самый император, что собирается нас с тобой целовать, – часть того ужаса. Но кроме этого… вижу вроде бы аксов. То ли четырех, то ли пятерых – не пойму. Все дрожит. Вижу сеть. Или паутину. Или морозный узор. И он тоже дрожит, бьет меня в уши, стучит, как будто я – блоха в шкуре огромного пса. Представляешь, каково ей приходится? Не уснешь. Сердце-то у пса колотится.

– Вот я как раз и думаю, как бы побольнее укусить этого пса, – заметила Брита.

– Больнее, чем тебя может прикусить он, все равно не получится, – ответил Аменс. – Но вот что я вижу отчетливо, правда, не могу назвать имен или мест, так это мурсов. Знаешь, сколько их всего осталось?

– Мать говорила мне, что после Лучезарного осталось всего двадцать два мурса, – нахмурилась Брита. – Она знала их всех по именам. А мне всегда казалось, что эта наука не пригодится.

– Да уж, – кивнул Аменс. – Я бы тоже отказался от этой науки. Но я теперь не вижу двадцати двух. Вижу только пятнадцать. Они как бледные звездочки у меня в глазах.

– Все точно, – согласилась Брита. – Аментия говорила о том же. Правда, когда она начала прощупывать своими пальчиками сущее, мурсов было уже восемнадцать. Четыре оказались развоплощены. А шесть лет назад рассеялись на тысячи лет еще трое. Пятнадцать и получается. Но что нам с твоего таланта, Аменс? Пятнадцать звездочек… Вот факелы погаснут над ямой, они нам, твои звездочки, посветят?

– Есть среди мурсов один… – задумался Аменс. – Его зовут Орс. Я не знаю, может быть, и раньше случались среди мурсов достойные люди, но он…

– Спать, – присела у стены Брита. – Не знаю, как накопить силы, а сберечь их можно только во сне.

Еду им бросали раз в день. Это и в самом деле были помои. К счастью, сухие помои. Очистки, выскобленные кости, объедки. Но еды было мало. Брита об этом крикнула стражнику. Тот засмеялся и ушел. Через час на дно ямы плюхнулся тяжелый мешок.

– Угощайтесь, – раздалось сверху.

Брита распустила завязи и похолодела. В мешке были отрубленные и засыпанные солью головы ее отца и матери. Она выпрямилась, уперлась головой в стену, постояла несколько минут, вновь завязала мешок, а потом присела у стены и впервые не уснула, а провалилась в беспамятство.

На следующий день у ямы были посетители. Первым появился высокий и худой воин. Он помахал рукой Аменсу и пригляделся к Брите.