Один из них покрыт зеленоватой чешуей или коростой. Глаза его пылают пламенем. Его зовут Рор. Он самый сильный из троих. Он ничего не говорит, но как будто собирается засмеяться. Смех рвется из него наружу, но он не смеется. Еще не время.

Второй – самый ужасный. Его зовут Фабоан. Он похож на вставший на кости студень. Если он делает жесты, то часть его капает на помост. И тогда кто-то непременно бросается на доски, чтобы вылизать упавшее. И Фабоан наступает на бедолагу и пожирает его, не наклоняясь к нему.

Третий – молчун. Он широкоплеч, клыкаст, сер. Он кажется более опасным, чем другие. Он не убивает. Он как будто ждет чего-то. Иногда Брите кажется, что под его кожей на спине спрятаны крылья и он мечтает расправить их, но медлит. Еще не время. Его зовут Момао.

Они выходят наружу нечасто. Но если они выходят, это значит только одно – все, кто сумел пробиться к помосту, должны ухватиться за его края и поднять помост вверх. И тогда новые счастливчики сменяют тех, кто растратил свое счастье. Путь еще далек, таких смен будет много. Котлы надо полнить. Поэтому многие тысячи идут за помостом и мечтают оказаться рядом.

«Я люблю Зелуса!»

Он нашел Бриту в темноте, когда она, почти теряя сознание, откатилась от помоста и собиралась вжаться между вонявших, покрытых язвами тел, чтобы обрести малую толику тепла. Нашел, коснулся ее плеча, протянул мешок. Туго набитый мешок.

– Кто ты? – прохрипела Брита и удивилась, что могла сказать именно это, а не уже ставшее привычным – «Я люблю Зелуса!».

– Я Бенефециум, – ответил незнакомец. – Ты меня не знаешь.

– Я слышала… – прошептала она. – Ты здесь?

– Да, – кивнул он. – Тот, серый. С клыками. И с крыльями. Ты одна рассмотрела. Возьми. Тут сушеные яблоки. Их много. Тебе хватит. Но не делись ни с кем. Они и так сыты. И так счастливы. И держись подальше от помоста. Уже скоро. Он – беспокоится. Мы начинаем спешить.

– Он? – Брита распустила завязь, сунула руку внутрь, оторвала от спрессованной массы что-то липкое и сунула в рот. Энки благословенный, разве может быть что-то вкуснее?

– Он, – повторил Бенефециум. – Но не Зелус. А тот. Тот – кто.

– Но ведь он же… – она судорожно сглотнула.

– Он близко, – ответил Бенефециум.

– Почему? – она начала судорожно прятать мешок под одежду. – Почему?

– Захотелось, – он выпрямился и стал казаться ей тем, кем был на помосте. Момао. Высокий. Серый. С клыками.

– Почему ты здесь? – спросила она.

– Если хочешь выйти, идешь не туда, где чисто, а туда, где дверь, – ответил он ей. Помолчал и добавил: – А потом застываешь на пороге. Грязному прохода нет.