Бежали дни, превращаясь в недели. Каждое утро Дрожжин, предварительно накормив ребенка, отправлялся разведывать местность и уходил все дальше и дальше от бункера.

Кроме крыс, Леонид разнообразил свой рацион гигантскими ящерицами, воробьями и странного вида пернатыми существами, схожими с археоптериксами, изображавшимися в учебниках палеонтологии. Вообще город был не совсем мертв, как ему показалось в первый раз. Кое-где в пышно разраставшемся плюще по стенам многоэтажек ползали слизни, размером с человеческую ладонь; иногда в небе мелькали птицы, разве что размерами отличавшиеся от тех, что жили до катастрофы. Одним словом, природа постепенно возрождалась. Но и следа людей не попадалось вокруг убежища.

Месяц спустя Леонид начал замечать, что у него расшатались зубы, а по утрам с наволочки он снимал пучки волос. Бывший педагог с трудом заставлял себя есть, частенько его попросту выворачивало, он страшно исхудал, под глазами появились черные синяки, а кожа покрылась гнойничками. Парень прекрасно сознавал — конец неотвратим.

«Что ж, Саше хватит еды еще месяца на три, — говорил себе Леонид, — а потом… Что будет потом… этого я не узнаю. По крайней мере, надо будет умереть где-то подальше, не в бункере… нельзя пугать ребенка, к тому же трупы — источник заразы… Может быть, нам лучше уйти из города, поискать людей… но где они? И не получится ли как в фильме „Дорога“?»

Думать так было очень больно. Проклятый огонь где-то в районе сердца нещадно терзал и жег нутро. Но что предпринять, на что решиться, Дрожжин не знал.

Однажды парень ушел дальше, чем обычно, и оказался возле моря. Никогда до катастрофы оно не выглядело столь удручающе. Мелкие серые гребни один за другим печально накатывали на бурый, истыканный острой галькой берег, горизонта не было видно, а низко ползущие тучи имели тот же цвет, что и вода. Создавалось жуткое впечатление, что он смотрел в бесформенную пепельную мглу, в первозданный хаос, в туманную бесконечность умирающего мира. Леонид сел на землю. Он смертельно устал. Лучевая болезнь уже громогласно заявляла о себе. Хотелось лечь прямо здесь на мокрый холодный берег и заснуть. Но парень боялся, что потом не сможет подняться, и маленький Саша останется один в подземелье. К тому же зверски хотелось есть. Сегодня Дрожжину не удалось подстрелить кого-нибудь, а чтобы дойти до бункера, нужно было хоть чем-то подкрепиться. И тут взгляд упал на клубок спутавшихся водорослей, похожих на обрезки бурого шелка. Дрожжин каркающе рассмеялся, а потом судорожно закашлялся, сплюнув кровью.