— Например, что примчавшаяся на ваш вопль стража арестует нас обоих. Что доказательств моей истинной сущности у вас нет и быть не может. Что доверия к словам гражданина Империи, почтенного негоцианта Рилла Куана, давно уже обосновавшегося в Эстего, воспоследует куда больше, чем к свидетельству варвара, причем весьма подозрительного варвара. И самое главное — даже при наихудшем варианте развития событий моя работа окажется затруднена лишь незначительным образом, вашу же миссию можно будет счесть полностью проваленной. Лично я, — замечает худощавый, — буду считать себя удовлетворенным подобным исходом дела. А вы, Малахов?

Я промолчал. Пусть, думаю, считает, будто уел, мне ж не жалко. А вот что у меня теперь и сомнений не осталось относительно его принадлежности, это плюс немалый. Черный… как есть черный. И судя по обмолвке твоей насчет здешнего долгожительства, не в самых низших чинах. Может, даже и сам резидент.

— Итак, — полминуты спустя говорит вражина, — вернемся к объявленным мной темам разговора. Ариниус, Дарсолана и вы, Сергей.

— Ну и о чем говорить будем, гражданин колдун? — интересуюсь. — Учтите, я в марках не беру, только в фунтах.

Черный удивленно так на меня глянул.

— Это я тебя, дядя, как Гор-Амрона предупреждаю, — поясняю я. — Он мне, как сейчас помню, за Дарсолану пять тыщ золота сулил. А я требовал тридцать и половину вперед. Так мы с ним в цене и не сошлись… вот беда-то какая вышла.

— В самом деле? — приподымает бровь черный. — Да… можете не верить мне, но я не знал, что план Гор-Амрона был настолько примитивен. У нас, знаете ли, не принято делиться подобной информацией, прежде…

— Ну да, — перебиваю его, — вы ж, в кого пальцем ни ткни, сплошь эгоисты законченные, хоть пробу ставь. Каждый для себя, любимого, старается, а то и под соседа яму копает.

— Неужели вы, Сергей, всерьез считаете, что подобный эгоцентризм свойствен исключительно тем, кого именуют слугами Тьмы?

— Нет, — усмехаюсь, — но я всерьез считаю, что при нашем «неестественном отборе» других скоро не останется. Кончатся все эти, — на площадь киваю, — нейтралитеты и будут наши, ваши и последний решительный…

— А не боитесь, что в этом «последнем и решительном» сражении на вашей стороне окажется лишь жалкая горстка?

Ой как дешево… я даже не удержался, зевнул.

— Представь себе, дядя, совершенно не опасаюсь. Потому как хороших людей всегда больше, чем плохих. А уж таких сволочей, как ты и прочая черная нечисть… вот их-то как раз и горстка, пусть даже ухитряетесь вы очень многим жизнь портить.

— Весьма, я бы сказал, занимательная точка зрения. — Черный пальцами нервно так по столешнице побарабанил. — И ведь не спишешь на отсутствие должного жизненного опыта, ибо его, по моим представлениям, у вас, Малахов, в избытке. Но при этом…