Дземдар снова ударил и прислушался. Не совсем прислушался – от гула меди он вовсе оглох, но отзыв пришел – почва под ногами ожила и стала содрогаться. Сперва так мелко, что Дземдар бы не почувствовал, когда не ждал бы ответа из глубин… Потом содрогание тверди стало более отчетливым, явным… Вельможа опустил дубину и выдохнул – дело сделано. Ангварги не успокаивались, по-прежнему рвали упряжь из рук воинов и шипели, задирая хищные морды к твердому лакированному небу. Они тоже чувствовали: из глубин земли, из темной утробы великая Ночь поднималась к поверхности – навстречу маленькой Ночи, которую ненадолго сотворили колдуны из Замка.

Все сильней и отчетливей дрожь почвы… Дземдару, который стоял у подножия холма, позади строя Ночных, не было видно, что происходит у южан. А те тоже заволновались, их смущала невесть откуда взявшаяся тьма, их пугала дрожь тверди. Ведь Дневные явились, чтобы освободить плененный северянами Лик Солнца! Так почему же божество отвратилось от них? Почему погасло, умерило яростную силу Дня? Небо выглядело так, будто равнину накрыли гигантской перевернутой чашей густо-синего цвета. Солнце превратилось в четко очерченный белый круг, не слепящий и холодный… Равнину заливал странный полусвет – не ночь, но и не день…

Ополченцы в задних рядах оборачивались и глядели на старейшин. Те избегали взглядов и тоже старались отыскать взглядами друг дружку. Никто не понимал, что происходит, никто не знал, что делать. Коллегиальный принцип правления, принятый у Дневных, теперь не срабатывал. Старики, шагающие позади сомкнутого строя ополченцев, умели поддержать равнение и порядок в рядах и шеренгах, им привычно вести войско вперед… Но развернуться и отступить плохо обученное ополчение не могло, равнение неминуемо будет потеряно. Армия Дня способна двигаться только в одном направлении. А старейшины не умели принимать решения без долгих совещаний.

Когда Ночные нападали, дело было понятным – старейшины знали, как отражать атаки тяжелой кавалерии… Но что делать, если Ночные стоят и ждут? Наступать на войско Ночных? Остановиться самим? И ждать – чего? Когда минует странная темнота? Старейшины побежали вдоль растянутого строя к центру – сойтись и посовещаться… Они не успели встретиться. Почва содрогнулась сильней, под ногами Дневных побежали трещины – все шире и шире. Извилистые ломаные расселины росли и ветвились. Воины опасливо переступали, пятились, ломая строй… вдруг земля просела, кто-то провалился по пояс… заорал. Товарищи, побросав копья, ухватили беднягу за руки, потянули, почва сотрясалась, еще один ополченец провалился, потом – в другой стороне, и еще, и еще… Дневные орали – кто вопил, что их заманили в ловушку, кто-то, посмелей, звал в атаку, провалившийся выл, что под ногами пустота…