Ревнители тыкали легкими копьецами, их палицы скользили по доспехам короля, но Лашман едва ощущал удары сквозь мощную броню, он бил и бил зубастым клинком – прямо в перекошенные бледные лица, меч короля сбивал с ног и рассекал худосочные тела… Черных плащей было много, их строй сжал, сдавил клин, но кавалерия продолжала продвигаться сквозь черную толпу. Ангварги тех, кто ехал в последних рядах, шли по растоптанным окровавленным телам, животные бесились от запаха свежей крови и рвались в бой. Крылья клина стали расходиться, фанатики держались стойко, все новые и новые ряды черных плащей ложились под мечами и палицами дружины, но строй кавалерии медленно разворачивался…

Ревнители не отступали и не пятились, они шли и шли… и падали.

Лашман взмахнул мечом, порция кровавых брызг обдала короля, красным плеснуло в глаза… Владыка Ночи торопливо ткнул запястьем правой руки в шлем сбоку, поправил – перед ним было пустое пространство. Следом из свалки вывалился Чаглави, затем – еще несколько воинов.

Король огляделся. Стройными рядами надвигались Дневные в обычной, светлой, одежде. Эти держали строй и вооружены были куда лучше брошенных на убой ревнителей, но их от места схватки отделяло около сотни шагов.

– Чаглави! Будь рядом! – выкрикнул Лашман, разворачивая черного зверя. По лоснящейся толстой шкуре стекали потоки крови, ангварг шевелил челюстями, роняя красные потеки слюны, – успел цапнуть Дневного.

Король дернул повод, черный сердито зашипел, но Лашман снова ударил ангварга пятками, посылая в толпу ревнителей с тыла. Рассеченная надвое масса черных плащей таяла, Лашман рубил, понукал ангварга и изредка бросал взгляды на подступающий строй Дневных. Те не торопились, держали равнение… а может, нарочно давали возможность Ночным расправиться с фанатиками. Ревнители мешают всем! Пехоте в светлой одежде требовалось лишь одно: подобраться к месту схватки и пустить в ход копья, пока кавалерия рубится с ревнителями… Этого им король Ночи не позволит…

Наконец Лашман счел, что пора – и заорал:

– Чаглави, труби!

Юноша бросил меч под мышку левой рукой, правой схватил раковину, висевшую на груди, и дунул. Потом еще и еще. Звук вышел сиплый, некрасивый, Чаглави обращался с раковиной не слишком умело – но воины услыхали. Оставив истерзанную горстку ревнителей, дружинники поворачивали ангваргов и спешили на зов – к Лашману. Король махнул мечом и пустил черного в галоп – к рядам Ночных, выдвинувшимся из тени холмов. Ревнителей оставалось на поле несколько сот, не больше – Лашман счел, что условие исполнено, пришла пора чудес!