– У нас тут, видать, под каждой лавкой сидит по дэву. Стьюпо мне сообщил. Его люди подслушивали, когда начался переполох среди имперских. Гонцы снуют туда-сюда. Дрокер потребовал у делегации объяснений.

– Но он же не станет вмешиваться в их дела?

– Пока нет.

– Законы вежливости и все такое.

– Братство недолюбливает империю, ведь императоры никогда не желали мириться с этим их фуфлом.

– А империя недолюбливает Братство. Но Дрокер не дурак и не будет без нужды злить Йоханнеса. Если Ганзеля как следует довести, он может и собственного патриарха себе устроить или выписать Непорочного из Вискесмента.

– Как, кстати, твое здоровье?

– Все так же плохо.

– Дрокер нацелился самолично тебя исцелить.

– Я чудесным образом восстану из мертвых сразу после отъезда имперцев.

Элс не стал спрашивать Горта, что было на совете, – ему уже и так доложили. В лагере действительно под каждой лавкой сидело по дэву. Ганзель намеревался, во-первых, сделать так, чтобы в случае сражения больше всего пострадали патриаршие войска, а во-вторых, перехитрить Питера Навайского и отобрать у него завоеванные земли.

– Держи нос по ветру. Что узнаешь – мигом ко мне.

В следующий раз Элса разбудил цокот копыт и бряцание оружия: имперцы уезжали из лагеря. Лица Лотаря и его советников были мрачны.

Спустя еще час в давильню в сопровождении Гледиуса Стьюпо и Титуса Консента ввалился измотанный Пинкус.

– Пайп, нас сделали.

– В смысле?

– В смысле надули тех ребят – Лотаря и его свиту. Никаких гонцов от императора не было.

– Что? – не поверил Элс, протирая глаза.

Где-то в кухне Поло загремел горшками.

– Императорских дочек никто не похищал. Все это обман. Его нарочно подстроили – в Аль-Хазене. Принципатам удалось выяснить, что Йоханнес и его дочурки сейчас спят сладким сном в замке в пятнадцати милях на юго-восток отсюда. Те гонцы были ненастоящие.