Крысы умны и ответственны, но мы сильно рискуем, доверяясь им. У нас выбора нет… Пока они не подводили, но обнаружить разведчиков и нам очень сложно, а им — почти невозможно. Если будет плохая видимость, если пойдет снег, поднимется ветер — крысы их просто не заметят, пока не войдут в зону фона. А если они пропустят начало проверки…

Закрываю глаза — ожидание давит… Тихо как в могиле. Как бы этот бункер и не стал нашей братской со зверьем могилой.

Крыс царапнул погон. Этот еле слышный звук отозвался в висках гулким эхом, разошелся низким гудением. Сердце заколотилось, будто его стимуляторы разогнали. Стиснув зубы, подсоединился к линии «передатчика» — крысиные сигналы сразу ударили по мозгам шквалом информации…

— Докладывай.

— На севере поднялись «белые медведи». Туда прилетели разведчики.

— Наземной техники нет?

— Нет.

— И то хорошо. Все, я отключаюсь, а вы по плану — спускайтесь под землю и сидите тихо.

— Есть.

Сейчас самое скверное… «Защитник» уже настроил шприц…

— Давай коли.

— Твой «передатчик» даст сигнал, как только кончится проверка.

Левый глаз затенен — сквозь прикрытые ресницы проходят лучи белого света от фонарей «защитника», правый — без ресниц, и его слепит: пришлось закрыть… Боль отступает, растворяется в тумане, как в кислоте. «Защитник» смотрит, как замедляется счет пульса на моем браслете — он следит за тем, чтобы я раньше времени концы не отдал. На душе тяжело. Очень тяжело… И веки тяжелые… D40 становится далекой засвеченной проекцией… D40-709 — он уже давно служит в нашей роте… Мы с этой машиной не один штурм провели, но как-то параллельно…

— Они заранее в Шаттенберг «медведей» направили. «Белых медведей» на проверки послали… «Белых медведей» — самое совершенное оружие уничтожения на наше время…

— Это мера для ускорения реакций.

Гордый «защитник» пропадает где-то в отдалении, в сумрачном свечении… Его передачи отдаются в сознании эхом — все тише, тише… По венам разливается усталость, медленно течет, затормаживая, усыпляя…

— Чего они еще от нас ждут?..

— Ждут осложнений.