Стало тихо – снаружи и внутри. Эссардцы снова застыли у двери неподвижными статуями. Иарра вернулась на прежнее место и села на пол. Слезы стекали по щекам и капали в пыль. Таша, Таша, Таша…

Когда открылась дверь и вошел Исхфан, а следом – Римуш, она не встала и не вытерла слез, только приподняла голову и взглянула на них. Без сомнения, ее вид был достаточно жалким, чтобы у жреца не возникло никаких сомнений в собственной победе.

– Звала, ведьма? – спросил он.

– Да. Я расскажу все, но только тебе, Исхфан. Не другим жрецам и не Римушу. Можем мы остаться вдвоем?

Жрец закачал капюшоном:

– Нет-нет, ты не решать. Я решать. Ты говорить, я слушать.

– Я тоже хочу услышать, – сказал Римуш.

– Эти Бессмертные служат не вам.

Исхфан явно хотел еще раз напомнить ей, кто тут решает, но почему-то остановился. Обернулся к Бессмертным и молча указал на дверь.

– Сейчас говори, – велел он, когда они остались втроем.

– А Римуш?

– Говори!

Иарра сцепила на груди руки. Она даже не пыталась притворяться спокойной. Голос дрожал, когда она начала рассказывать:

– В ту ночь, когда на нас напали Красные… помните? Мы с Ташей прятались в саду, там нас чуть не поймали, потом пришли Бессмертные… А потом я отправила Ташу в дом, а сама осталась в саду.

Она кашлянула – в горле было сухо, как в пустыне. Мужчины молча смотрели на нее сверху вниз.

– Когда Таша ушла, я вошла в дом. В эту половину, куда вы меня не пускали. Бессмертные меня не остановили, потому что… я знаю, как стать невидимой, если нужно.

Ненависть, исказившая лицо Римуша, была хуже потока оскорблений.

– Ведьма, – прошептал он.

– Ты правильно догадался, Исхфан, я хотела узнать, что ты прячешь. И я нашла… нашла кристаллы.

Жрец качнулся вперед, как будто хотел схватить ее или ударить. Иарра быстро продолжила: