Таким и нашел его перед отъездом Чанрет – на дальнем берегу реки, среди бесконечного зловония сжигаемых туш. Небо над головой было затянуто маслянистым дымом.

– Не нравится мне это, – заявил Вождь вождей, когда Кар вышел к нему навстречу, отирая со лба почернелый пот. – Разве твое дело собирать мусор? Или император повредился умом?

– Император не при чем, я здесь по своей воле. Признай, Чанрет, этот мусор набросал здесь все-таки я.

– По-твоему, лучше было этого не делать?! Ты точно не хочешь, чтобы мы остались помочь?

– Точно, брат. Возвращайтесь домой.

Чанрет помолчал, теребя поводья. Мокрый после переправы конь узнал Кара, потянулся мордой. Трупный запах его, прошедшего битву, не пугал. Кар погладил животное по длинной переносице.

– С императором у вас размолвка вышла, – полувопросительно заметил Чанрет.

– Можно и так сказать.

– Из-за той погибшей колдуньи? Не очень-то я понял, что там произошло. Да никто, думаю, не понял, разве Голоса, но они молчат. Не скажешь мне, Кар?

– Долго объяснять. Один из нас должен был умереть. Кати решила, что это будет она. Я не смог ее переубедить. У нее были к тому свои причины, но не мое дело говорить о них императору.

– Она была ему… кем-то?

– Он собирался жениться на ней.

Чанрет тихо присвистнул:

– Да, тебе не позавидуешь. Кар, если будет плохо… ты можешь вернуться когда захочешь.

– Я знаю об этом. Спасибо, Чанрет.

– Возвращайся, правда. И грифон придется кстати, мои парни прямо бредят им. Вернешься?

Конь настойчиво тянул Кара за рукав – выпрашивал лакомство.

– Не знаю. Рад бы, но… – Кар высвободил рукав и заговорил о другом: – Налмак погиб.

– Да. Уж не думаешь ли ты…

– Нет, – прервал Кар, – это в прошлом. Только позаботься о ней, Чанрет.