– Во имя Милостивого! Клянусь священным огнем!.. – заужасался серый джинн.

В ответ на это Имруулькайс брякнулся на нагретые доски и блаженно потянулся:

– Ты бы определился с конфессией, племянничек.

– Чего?..

– Реши, чем клясться, толстый дурак. А то как-то неудобно перед пророком Ахура-маздой получается. Да и перед Всевышним тоже неудобно. Вот понадобится тебе помощь, Ахура-мазда подумает, что ты следуешь вере Али, а Всевышний – что ты огнепоклонник. И сгинешь ты, толстый мой родственник, ни за что, и даже медного фельса не дадут за твою враз похудевшую душу…

– Ааааа… гула…

– Ну, положим, гулы здесь есть, но чтоб увидеть их, Хафс, необходимо выйти в более безлюдное место, чем…

– Гула, дядя…

– Да хватит дрожать, трусливое толстое рыло, я же сказал…

– Гула!!! Сюда идет гула!!!

– Как?!

В одно мгновение Имруулькайс оказался на всех четырех лапах и с вытянутым вверх напряженным хвостом.

– Ох ты ж помет Варагн и тысячи аждахаков…

Племянник джинна не стал возмущаться кощунственной божбой и насмешками дяди. С мягким стуком он рухнул на доски террасы и потерял сознание.

Через двор размашистым шагом, улыбаясь клыкастым ртом, метя подолом и звеня монистами, шла гула. Игривым жестом поправив бахромчатый платок на голове, она подбоченилась и крикнула:

– Здравствуй, начальствующий, как бы тебя ни звали! А подай мне на ручку, мой серебряный, я тебе привезла известия о важном деле и длинной дороге Тахира ибн аль-Хусайна!

От нее шарахнулись – врассыпную. В пустом круге остались лишь гула и Тарег.

– Ну здравствуй, Варуна, – ровным голосом сказал нерегиль.

Увидев, кто перед ней, гула упала на колени и уткнулась лицом в землю.

– Разрешаю поднять глаза и смотреть на меня, – негромко проговорил Тарег.