– Чего забыл?.. – отозвался сын Джарира, все еще вытиравший рукавом выбитые смехом слезы.

– Чо со шнырьком-то делать?

– Ох ты ж, сейид, прощенья прошу, я забыл совсем! – вскинулся Элбег. – Бродил тут все один такой долговязый в ашшаритской одежде, шнырял и глазами зыркал.

– И что? – сморщился нерегиль. – С каких это пор тебе нужно мое разрешение на то, чтобы повесить шпиона?

– Да он все брыкался и орал, что очень желает видеть халифа! – захихикал Элбег. – Вообразите, сейид, эта голодранская срань – желает видеть халифа! Га-га-га-ааа!!!

И джунгары опять повалились друг на друга в приступе хохота.

Кот опять приоткрыл один глаз:

– Я прямо весь обзавидовался, Полдореа. Смотри, как мало нужно людям для счастья.

Нерегиль слабо улыбнулся и сказал:

– Ну что ж, пойдем посмотрим на твоего шнырька, о Элбег…

– Сейид, да давайте мы его сюда приволочем!..

Но Тарег уже откидывал полотнище на выходе из шатра.

Поспевая следом, Элбег пропыхтел:

– Мы его к коновязи привязали, сейид!

Осторожно ступая между конскими яблоками, нерегиль подошел к длинной жерди, у которой топали копытами и мотали мордами привязанные лошади. Кроме лошадей, к жерди за локти был привязан грязный человек в драном халате. Сплюнув кровью с разбитых губ, тот поднял украшенное кровоподтеками лицо и прищурил подбитый, заплывающий синим глаз:

– А вы злопамятны, господин нерегиль.

Тарег холодно улыбнулся, заложил руки за спину и несколько раз перекатился с пятки на носок. И наконец ответил:

– Нет, не злопамятен. Если б я был злопамятен, я бы приказал распять всех ваших людей. Однако их всего лишь посадили под замок. Заметьте – даже не в подвале.

Привязанный человек снова пустил кровавую слюну с распухших губ. И сделал попытку криво улыбнуться.

– Кто это, сейид? – тихо поинтересовался из-за плеча нерегиля Элбег.