За воротами крепости гончие залились тройным восторженным лаем.
* * *
* * *– …Здесь у вас как в аду, – пробормотал Тарег, ныряя головой под низкую арку свода.
Мелкий кирпич стен рябил в прыгающем свете лампы, щербины казались провалами в тьму с непонятной жизнью на дне.
– Вам уже приходилось бывать в аду, господин Стрелок? – вдруг послышался из-за спины голос начальника тайной службы.
– Я наслышан, – крутанулся на узкой высокой ступеньке Тарег. – Друг рассказал.
За спиной стоял только стражник. Изрядно напуганный. Почему-то. Абу аль-Хайра не было. А вот голос – голос Абу аль-Хайра Тарег слышал прекрасно:
– Ваш друг вернулся из ада?
Как же вокруг темно. Что ж, отвечать темноте, пустоте, ночи? Или самому себе? Кто этот собеседник, живущий у князя Полдореа в голове и разговаривающий голосом Абу аль-Хайра? Неважно.
Тарег ответил:
– Вернулся. Не весь. Тело, знаете ли, здесь, а душа – там. Так и осталась.
– Это мне напоминает женщин, которые приходят доносить на мужей: они садятся передо мной за занавеской и начинают: вот знаете, господин, у моей подруги такое творится в доме, такое творится… Но я-то знаю, что они называются ложным именем и говорят про себя.
Тихо потрескивал огонек на фитиле лампы. Шумно дышали и скрипели кожей стражники. У них путались мысли, и вообще им было как-то не по себе. Еще бы.
– Я очень надеюсь, – тщательно взвешивая слова, сказал Тарег, – что после смерти вы попадете в особый ад. Для тех, кто берет в заложники невиновных. А потом их убивает.
– Про такое мне не приходилось читать ни у ибн Туфейля, ни у аль-Газзали. Зато насчет существования ада для клятвопреступников ни у одного богослова нет никаких сомнений.
– Я не…
– О, безусловно. Вы совершенно ни в чем не виноваты. Кто же, в самом деле, мог предположить, что в стойбище кальб вас уже и след простыл? Кстати, ничего из того, что вы собираетесь сейчас сделать, не облегчит участи ваших друзей.
Уходившая во тьму спиральная лестница терялась в темноте.
– Нам еще долго спускаться, господин Стрелок. Вы готовы идти вниз? Ну вот и прекрасно.