Наручников на него не надевали, поскольку даже на последнем щелчке они спадали с иссохших рук; просто скрутили запястья капроновым шнурком от ботинка и привязали к дереву, хотя и этого не требовалось. Бывший егерь Агошков на первом же допросе во всем признался сам, рассказал, как и за что зарезал правозащитника, но где труп, не знает и знать не может, ибо сразу же ушел с базы, а закапывал Каймака егерь Карпенко с одним из гостей, о чем сам и рассказал Агошкову. И он, Агошков, тоже бы хотел найти останки людоеда, поскольку их нельзя предавать земле, а следует сжечь и пеплом зарядить патроны, после чего дождаться полнолуния и расстрелять его в сторону восходящей луны.

В доказательство того, что убийца он, бывший егерь указал, где спрятан пистолет телохранителя Каймака, который и в самом деле был найден.

– Он такие жуткие подробности рассказывает, – передергиваясь от омерзения, сообщил Варан. – Как мариновал человечину, а потом жарил барбекю…

– Это хорошо, – задумчиво проговорил Савватеев, не ощущая радости от первого успеха.

– Чего же хорошего, товарищ полковник? – Похоже, видавшего виды диверсанта подташнивало.

– Как ты думаешь, психически он здоров?

– Вряд ли… Говорит, не ест уже больше года.

– Похоже…

– Ну такого быть не может… И охотится за людоедами. Навязчивая идея…

– Но ведь они есть.

– Есть-то есть… Только американцам не выгодно признавать своего гражданина людоедом. К тому же борца за права человека… Объявят сумасшедшим.

– Мы им рот теперь заткнем… А что с Филином и старухами?

– Группу отправил, прочесывают деревни, – устало и безнадежно доложил Варан. – Пока нигде не появлялись. И старики эти исчезли. Кстати, они не местные, а откуда – никто не знает.

– Значит, и Филина теперь не найти, – для себя заключил Савватеев.

– Почему?..

– Потому что он со старухами ушел. А это все одна компания!

– Найдем, – твердо заверил Варан.

– Вы тут молодую женщину с детьми не видели?

– Женщин не наблюдали…

– Будьте осторожнее.