– Ты, кажется, не врубилась? Я забираю ее насовсем. Где ее гребаные шмотки?!

Подхожу к Олесе, которая хохочет до слез, тыкая в меня пальцем и зажимая рот рукой.

– Что на тебя нашло? – Янкова искренне недоумевает. – Фенхель, ты даешь нам это помещение, есть договоренности… Это бизнес, мать его, верно? Что, к чертовой матери, с тобой не так?

– Это моя старая знакомая.

Олеся, давясь смехом, съезжает по стене. Сидит, расставив длинные ноги, в бесстыдной и соблазнительной позе. Но вместо похоти это вызывает во мне прилив бешеной ярости.

Опускаюсь на корточки, беру ее за голову, смотрю в расширенные зрачки.

– Эй?!

Насмешливо надувает щеки, качается из стороны в сторону.

– Чем вы ее накачали, сволота гребаная?

В дверях появляется Али. Одет в серую тройку и пепельный галстук. Но повыше галстука – истинный тарчах – борода лопатой, бледные узоры татуировки на выдающихся скулах, маленькие свирепые глазки, до синевы выбритый череп. Курирует заведение Янковой. Раньше мы, изредка встречаясь, обменивались приветствиями и, как в любом приличном бизнесе, – подарками на Яр-Новогод, Смеходень и Тезоименитства.

– Какие-то проблемы, Фенхель?

– Очень понравилась наша новая девушка, – улыбка на лице Янковой тает. – Собирается забрать. Насовсем.

Поднимаясь в полный рост, оборачиваюсь к Али. Тот, пронзая меня колючим взглядом, шевелит бородой:

– Что за дела, Фенхель, дружище?

– Али, дружище, произошло недоразумение. Девочка оказалась не в том месте не в то время. Готов уладить вопрос финансово.

Киваю на Олесю, которая уцепилась за край моего пиджака и бубнит что-то веселое, но неразборчивое. Затем вытаскиваю портмоне.

Волосатая лапа Али ложится поверх моей руки.

– Постой, – щерится он. – Фенхель, она сама пришла к нам. Милая девушка, как раз собирался попробовать… Но если настаиваешь, по дружбе, уступлю тебе первому.

Ухмыляется, показывая крепкие желтые зубы.

Олеся слабо поводит руками, запинается высоченными каблуками, моргает, издает неопределенный возглас.