— Пни сильнее — сама откроется, — Фарух показал крепкие зубы. — Нэ бойся, нэ развалится.

Герхард сделал, как сказал хозяин хламиды: пнул по центру двери.

— Куда пинаешь, а? — закричал Фарух. — Ты мне так весь двэр испортишь. Бей аккуратно, прямо по замку.

Герхард пнул и снова безрезультатно, если не считать крупной вмятины на исцарапанной и побитой двери.

— Кто так делает, а? — Продолжая накручивать чётки в руке, Фарух обошёл тарахтящее чудовище. — Смотри, — он ударил носком ботинка в замок. Дверь подпрыгнула и отскочила, чуть опустилась вниз. — Бросай пакеты-шманеты назад. Паехали, зачем зря бензин жечь?

Герхард поставил пакеты на заднее сиденье, сел в продавленное кресло пассажира. Динамики внутри машины хрипло изливали восточные завывания, в багажнике надрывался сабвуфер, в салоне сильно пахло какими-то благовониями. Он потянулся к ремню безопасности, но не увидел его на привычном месте.

— А где ремень?

— Зачэм он тебэ? — прохрипел Фарух, усаживаясь за руль в самодельной оплётке. — Это нэ самолёт. Ты лучше двэр покрепче держи, а то вылетишь на повороте.

Фарух прибавил звук старой магнитолы, с хрустом включил передачу, топнул по педали газа. Двигатель громко зафырчал, прогнивший глушитель выстрелил и трескуче затарахтел под днищем. С ужасными скрипами «Седан» тронулся с места, отравляя воздух вонючими выхлопами.

Всю дорогу по городу Фарух громко ругался. От него доставалось всем: другим водителям, пешеходам, животным и птицам, а если насекомое разбивалось о стекло, тут уж его красноречие не знало границ. Сбрызнув из омывателя, Фарух включал щётки и те со скрипом размазывали жёлтые кляксы по стеклу.

На перекрёстках таксист нещадно газовал, глушитель стрелял длинными очередями, «Седан» рычал двигателем и плевался чёрными облаками.

— Чтобы «ласточка» нэ заглохла, — повторял Фарух, давя на газ. Разумеется, это мало нравилось другим участникам движения. Водители громко ругались, сигналили. В ответ брат Вартана газовал ещё сильнее и сыпал словами на странном языке.

Смена сигнала светофора была для Герхарда радостным событием. Он радовался как ребёнок, когда очередной перекрёсток оказывался позади. Голова трещала от постоянного грохота, хотелось поскорее оказаться дома и каждая заминка на пути казалась мучительным испытанием.

Наконец они выехали на «финишную прямую». Так Герхард называл дорогу к заброшенному пригороду. Здесь Фарух чуть не налетел на размеренно кативший «Сириус», обругал водителя с пассажирами и сильно перегазовывая ушёл в отрыв. Миллеру показалось лицо шофёра знакомым, но он не придал этому значения. Ещё и не такое привидится за тёмными стёклами развалюхи.