Безымянный лихорадочно завертел головой в поисках пути отступления. Поначалу решил спрятаться в обнаруженной недавно заброшенной спальне, но быстро передумал — слишком далеко, не успеть! К счастью, неподалеку, с правой стороны коридора, он приметил крохотное углубление в стене — маленькая ниша явно предназначалась для размещения шкафчика, но то ли его не успели водрузить на место, то ли попросту забыли. Прикинув размеры, Безымянный стремительно бросился в укрытие, отчетливо понимая, что оно таковым не является даже с очень, очень большой натяжкой, но выбора-то не было, а грохот шагов неизвестного, бьющий по нервам, всё приближался и приближался. Добравшись до «укрытия», человек с трудом втиснулся в нишу — попутно материализовав звуковую пушку и решив, в случае чего, действовать на опережение.

Он успел укрыться как раз вовремя: спустя считанные мгновенья из-за угла показалась невысокая фигура. Техник ступал уверенно и быстро — как человек, давным-давно изучивший маршрут и уже переставший обращать внимание собственно на дорогу. Он был одет в странный, кипенно-белый сплошной комбинезон, с плотно прилегавшим к голове капюшоном; на ногах — ботинки, мягкие, похожие на комнатные тапочки, с округлыми носами, тоже белые; кисти рук прикрывали тонкие перчатки. Он шел, уткнувшись в голографический экран, размерами чуть больше ладони, на котором с лихорадочной скоростью менялись картинки. Слева подмышкой был зажат прозрачный планшет с небольшой стопкой каких-то бумаг.

Безымянный неслышно вздохнул, глядя на приближающегося мужчину, вздохнул с облегчением: ведь тот был настолько поглощен своим экраном, что не заметил бы притаившегося человека, даже если б тот выскочил из убежища прямо перед ним и принялся танцевать, распевая во всё горло похабные куплеты. Разумеется, Александер не собирался выкидывать ничего подобного, он намеревался просто подождать… Решение возникло внезапно. Ещё секунду назад человек и помыслить не мог ни о чём подобном, а уже в следующий миг перед его внутренним взором выстроилась целая и законченная цепь предстоящих действий! Такое с ним изредка, но случалось: в моменты особого душевного напряжения снисходило озарение, и всё, что казалось неразрешимым, невозможным, в мгновение ока утрачивало всю свою загадочность, а самые сложные вопросы обретали ответы.

Пропустив бредущего техника чуть вперед, он выбрался из укрытия, развоплотил пушку и, неслышно подобравшись к погруженному в собственные мысли существу вплотную, коротко размахнувшись, нанес резкий, но не особенно сильный — не смертельный, упаси предки — удар в основание шеи, подкрепив его совсем простеньким плетеньем, именовавшимся «Сайлео`та» — спокойствие. Детская шалость! Это плетенье взывало к древнейшим участкам мозга и погружало цель, на которую было направлено, в глубокий и здоровый сон, длившийся несколько часов — как раз то время, которого должно хватить на исполнение задуманного.