Слава богу, что их не зацепило.

Выражение лиц обоих было, мягко говоря, обалделым. Хотя от подобной смены декораций в течение какого-то сраного часа ошалел бы кто угодно…

Кроме этих двоих из прежних хозяев аэродрома не уцелел никто.

– Кажется, мы перестарались, – сказал я Клаудии. – Живы только эти двое.

– Карауль их, – сказала она, закидывая карабин за плечо. – А я за машиной.

Я не успел ничего ответить, поскольку с этими словами она быстро вышла из палатки, завела «Виллис» родезийцев, развернулась и уехала.

А я вернулся к пленным. Один из них, молодой, в расстёгнутой белой рубашке, начал активно мычать, явно пытаясь что-то сказать. Я вынул из его рта кляп, но в следующую же секунду вставил заслюнявленную тряпку обратно, поскольку этот типчик заговорил со мной на африкаанс.

Беседу на этом экзотическом наречии я был точно не способен поддерживать и потому решил не спешить с допросом.

Пленные сидели на прежних местах, а я пока решил осмотреть убитого автоматчика, который лежал у входа в палатку. Осмотр его карманов подтвердил мои первые подозрения. В одном из внутренних карманов его мундира я нашёл тёмно-красную книжечку удостоверения (или «Уверенье», как было указано на обложке) с фотографией покойника.

А ещё на лицевой стороне обложки был оттиснут тёмным заковыристый герб в виде венка из колосьев с пятиконечной звездой сверху и несколькими факелами (или это было пламя костра?) в центре. На ленте снизу венка стояла дата «29.XI.1943». Внутри документа, помимо прочего, были синяя печать с примерно той же символикой и надписи «Federativna Narodna Republika Jugoslavia» и «Jugoslovenska Narodna Armija».

При этом о самом владельце документа можно было узнать только то, что он имел звание zastavnik («заставник» – это, по-моему, сержант) этой самой Югославской Народной армии и звали покойника Иво Ефтанович.

Что именно понадобилось людям маршала Тито в этих песках в самом сердце Африки, лично мне было совершенно непонятно. Хотя, если вспомнить то, что рассказывали мне про историю, которая произошла в Эль-Харабе под Танжером в августе 1958-го, и предполагаемую роль в этом эпизоде дорогого товарища Иосипа Броза, всё выглядело довольно логично. Кто ищет – тот всегда найдёт…

Пока я невесело размышлял таким образом, снаружи знакомо загудел мотор нашего «Виллиса».

Это наконец подъехала Клава на нашем джипе. Родезийский она, надо полагать, оставила где-то среди дюн. Повезёт же кому-то…

Я видел, как она выпрыгнула из машины, вытряхнула песок из своих тапочек и, оставив карабин на водительском сиденье, направилась прямиком в палатку.