– Вскрыли! – радостно доложил он.

Мы с Клавой пошли по коридору за ним, дабы лично оценить это радостное событие.

И уже удаляясь, я видел, как два «человека в чёрном» поволокли дорогого товарища Нормана по коридору к лестнице наверх, вслед за остальными.

Во рту у него снова был плотный кляп, он мычал и извивался в железных руках конвоиров, явно порываясь что-то нам сказать. Кажется, до него всё же начало доходить, чем закончится эта пьеска.

Я отвернулся, сделав вид, что не увидел этих его потуг. В конце концов, он всего-навсего преступник, приговорённый к ликвидации. И я очень надеялся, что Блондинка или кто-то из её сотрудников видели, а может, и записали мою беседу с ним. Конечно, никакого специфического дискомфорта в организме я не ощущал, но всё время помнил, что помимо прочего я ещё и «ходячая камера», фактически их глаза в этом бредовом мире.

Давешний Жан в расстёгнутой до пупа, потемневшей от пота рубашке сидел прямо на полу коридора и жадно хлебал воду из зелёной армейской фляжки. Остальные двое Клавиных «мальчиков» вошли в хранилище и осторожно осматривались там.

И действительно, на пустых, уходящих под потолок стеллажах лежало восемь продолговатых металлических ящиков защитного цвета, с маркировкой «US Army» и какими-то длинными цифровыми номерами.

Клава приказала открыть один из ящиков. И там ожидаемо обнаружилась серо-зелёная, каплевидная, похожая то ли на баклажан, то ли на огромную лампочку ракета с четырьмя небольшими, примитивными стабилизаторами.

Клава вопросительно посмотрела на меня.

– Оно, – сказал я. Действительно, это были те самые атомные, надкалиберные, предназначенные для безоткатных орудий 280-мм гранаты М388 «Дэви Крокет», которые я в своём времени видел только на старых фото.

Клава приказала двум своим ребятишкам быстренько брать два ящика и скорым шагом топать наверх. Жану и ещё двоим было велено охранять хранилище и никого в него не пускать.

Ящики с «Крокетами» были довольно тяжёлые, поэтому сначала ребятки прихватили лишь один ящик.

Мы с Клавой поднялись в ангар вслед за ними. Как оказалось, оставшиеся у входа бодигарды активно валяли дурака, но за время нашего отсутствия всё-таки успели загнать джипы внутрь, поскольку снаружи стояло изрядное пекло.

Клаудия тут же выдала какую-то изящную французскую фразу, в которой упоминались бастарды и педерасты (точного смысла фразы я не понял), и погнала двоих из них вниз за ещё одним «Крокетом» в футляре.

Похожие на братьев-близнецов туареги в чёрном деловито таскали мимо нас наружу последние ящики со своими трофеями. На нас они не обращали никакого внимания, будто в ангаре кроме них вообще никого не было.