Несколько стаканов, бутылок, а также тарелок с какими-то чёрными ошмётками остались стоять и лежать на стойке. На всём был омерзительно толстый слой пыли, не позволявший рассмотреть даже бутылочные этикетки и делавший стаканы и рюмки матово-серыми.

Кроме того, в глубине бара стояло четыре круглых столика, вокруг которых стояли сдвинутые в живописном беспорядке стулья в количестве полутора десятков.

Похоже, и отсюда прежние хозяева сматывались практически мгновенно, по команде.

На пыльных столиках тоже громоздились бутылки, рюмки, стаканы, тарелки с практически окаменевшими бренными остатками неизвестной закуски, заполненные похожей на сухое говно субстанцией пепельницы и прочие ложки-вилки. Была тут и пара оставленных на столах в раскрытом виде, изрядно покоробившихся от жары и грибка толстых журналов, тоже серых от пыли до полной неразличимости текста.

А на одном из столов я обнаружил нечто действительно интересное – древнего вида киноаппарат из числа тех, с помощью которых в наше время, в школе, когда-то показывали учебные фильмы. Людям цифрового века, многие из которых не застали даже аудио- и видеокассет, этого не понять, а я прямо-таки умилился.

Киноаппарат был заряжен плёнкой и, судя по всему, подключен к местной электросети – толстый, облепленный похожей на мох пылью провод тянулся куда-то под барную стойку. Окуляр аппарата смотрел на стену бара, где висел посеревший экран, опять-таки вызвавший у меня невольные ассоциации со школой – длинный металлический футляр, из которого, собственно, и разматывается само экранное полотнище. У нас в школе такие экраны обычно вешали поверх классной доски, а когда необходимость в подобном экране отпадала, его сматывали обратно в футляр и, сняв со стены, убирали в шкаф или просто в угол.

Стало быть, я попал в импровизированный кинозал? Интересно, что же здесь смотрели господа американские зольдаты унд официры? Порнушку? Хотя какая, спрашивается, в 1950-е гг. могла быть порнушка? Нет, то есть в Штатах она, безусловно, была всегда, только преследовали за нее при тогдашнем, просто запредельном ханжестве почище, чем в мои времена.

Опять-таки, в те годы цензура в Голливуде была посильнее, чем в Госкино СССР: у них не то что голую коленку нельзя было показать, но во многих американских фильмах первого послевоенного десятилетия зачастую и женщин-то вообще не показывали, даже одетыми и даже в эпизодах. А ещё говорят Суслов то, Хрущёв сё…

Решив не гадать далее, я протёр пыльный окуляр киноаппарата несвежим носовым платком и, немного разобравшись в нехитром устройстве кинопроекционного аппарата, щелкнул, как мне показалось, нужным тумблером.