Лиза встала с кровати, - валяться в постели ее давно уже отучили жизненные обстоятельства, - сделала зарядку, приняла душ, оделась в повседневную "полевую" форму без знаков различия и вышла к завтраку. Анна Николаевна - единственная ее помощница и "слуга за все", - подала овсянку, которую, наплевав на рекомендации врачей, Лиза ела с маслом, ордынской курагой и черным изюмом из Хазарии, яйца вкрутую - сплошной холестерин, - ветчину, маринованные огурчики и черный хлеб. Запивала она все это водой, но закончила завтрак традиционной чашкой крепкого черного кофе и сигаретой.

Пока сибаритствовала, к газетам и почте не прикасалась, думала о своем, "о девичьем", и мысли эти то и дело соскальзывали на одну крайне неприятную для нее тему - на торжественное заседание в Адмиралтействе, назначенное на пять часов вечера, и на запланированное продолжение банкета, с фуршетом, музыкой и славословиями. Лизе этот праздник был ни к чему. Лишнее напоминание о бренности всего сущего и скоротечности жизни. Однако и отказаться нельзя. Девяносто лет адмиралу Браге-Рощиной - это вам не фунт изюма. Флот в своей почти нервной ажитации скорее уж похоронит ее с помпой, - и, разумеется, из лучших побуждений, - чем согласится на отмену заявленных торжеств. Так что придется надевать мундир с иконостасом и переться под софиты. Но все это позже, а пока...

- Анна Николаевна, голубушка, - попросила Лиза, пересаживаясь в кресло у журнального столика, - сварите мне, пожалуйста, еще одну чашечку кофе. В качестве исключения, что скажете?

- Коньяка налить? - улыбнулась женщина, понимавшая, верно, что творится в душе у старого адмирала. - В качестве исключения.

- Да, - благодарно кивнула Лиза. - Я тогда, с вашего позволения, Анна Николаевна, и сигарету внеплановую выкурю.

- Ни в чем себе не отказывайте, Елизавета Аркадиевна, - еще раз улыбнулась женщина. - Кофе будет через пять минут.

"Вот же жизнь!" - грустно усмехнулась Лиза, рассматривая свое "сегодня" из глубины своего прошлого.

И в самом деле, жизнь у нее сложилась причудливо, но, в целом, грех жаловаться, - только конец подкачал, но это, впрочем, как у всех. Все люди смертны, а некоторые, как, например, сама Лиза, смертны неоднократно. Была она когда-то молодой, и сразу в двух лицах. Потом умерла. Затем воскресла, и, став кем-то другим, - самой собой, если иметь в виду ее нынешнюю, - прожила яркую насыщенную событиями и прочим всем жизнь. По-первости, чудила. Не без этого. Тогда было много секса и алкоголя, и даже наркотой, - был грех, - забавлялась, что при ее прошедшем колдовской апгрейд организме ни разу не проблема, не то, что у других людей. Гордится нечем, но из песни слов не выкинешь. Правда, и жила на всю катушку: Африка, Лемурия, две войны... Рисковала, воевала, дралась не на жизнь, а насмерть...