Глеб не успел ничего предпринять. Еще секунду назад оба боролись, пытаясь выдрать из рук друг друга гранату, затем краснобородый покачнулся и исчез в стремительно проносящихся за бортом потоках воды, увлекая сталкера за собой. Где-то снаружи запоздало раздался взрыв…

* * *

Глеб плохо помнил минуты страшного отчаяния, всецело завладевшего его разумом. Убитый горем, он выл в голос, в бессилии протягивая руки к клокотавшей в опасной близости бездне, но та оставалась безучастной к человеческому горю.

Чуть позже мальчик нашел в себе силы подняться с колен и вернуться в кабину. Повинуясь воле юного пилота, «Каспийский Монстр» по широкой дуге пошел на разворот…

Многократный облет места трагедии результатов не принес. Разглядеть фигурку Тарана в мельтешении пенных бурунов подростки так и не смогли, в то время как каждый съеденный прожорливой махиной литр бесценного топлива уменьшал их и без того невеликие шансы на успешное завершение миссии.

Сжимая штурвал до белизны в пальцах, Глеб вдруг с поразившей его ясностью осознал, что время импульсивных поступков прошло. На кону стояло слишком многое, чтобы давать волю чувствам. И каким бы ни было решение, которое предстояло принять в ближайшие минуты, права на ошибку у него нет.

«Всем нам рано или поздно приходится представать перед выбором. Жертвовать одним ради обретения другого. В такие моменты главное не сожалеть о том, что теряешь. Потому что, как ни тяжела будет горечь утраты, это законная плата за выбор…»

– Спасибо, папа… Я помню, – одними губами прошептал Глеб.

Повернув голову, мальчик встретился взглядом с Авророй.

– Мы можем продолжить поиски утром, – понимая абсурдность идеи, все же предложила та.

– Нет, – произнес Глеб настолько тихо, что спутница распознала ответ лишь по едва заметному движению губ.

Слова приходилось исторгать из себя с мукой, но мальчик их все же произнес. Произнес, скорее, для себя, черпая в них силы и уверенность для осуществления задуманного.

– Больше тратить время нельзя. Мы должны завершить дело, в которое верил отец. Дело, за которое погибли наши друзья. И мы доставим «Алфей» в Питер. Чего бы это нам ни стоило.

Рев многократно усилился, маршевый двигатель набрал обороты, разгоняя многотонную махину. Прочно встав на экран, «Каспийский Монстр» устремился в обратный путь, к маячившей вдалеке, едва различимой линии, что навсегда разделила мир пополам.

К недостижимому и манящему рубежу, что, постоянно убегая, раз за разом испытывает человека на прочность, помогает познать предел собственных возможностей.