Да уж, такая бестия действительно может поднять и повести в бой толпу.

В виде мягкой силы. Ведь вольная Бикада в освобождении от ига не нуждается, там просто нужно сменить всю власть. Соответственно, для такой тихой подрывной работы совсем не нужен яркий герой, вроде Орона. Нужна именно мягкая, тихая сила…

– Пречистый Ванк, а ведь это может оказаться горькой правдой! – признал я.

– Что, друзья, красная мандолина отменяется? – горько спросила Лана.

– Ничуть, дорогая. Музыка вечна… Просто очень плохо, когда знаменитая певица оказывается под подозрением в подготовке мятежа.

– О каких подозрениях ты говоришь, Марк? По-моему, всё ясно!

– Только о подозрениях, Гел! – отрезал я. – Хватит о грустном, информация принята к сведению. Она не радует, но сейчас не до того, нам надо спешить, если хотим быть в Долине Башен до темноты.

Дорога уверенно шла в гору. Снег прекратился.

Скоро перевал.

* * *

Не специалист я по зиме и лютым холодам, никогда не жил на северах или в Сибири.

Я вообще-то из Москвы, климат Подмосковья для меня оптимален, лучшего и не надо. Правда, редко там бывал, всё больше в городе… Однако много читал, готовился. Всё больше в теории. И поэтому многое в новинку.

Уже в самом начале дороги через перевал улучшившаяся погода подарила нам замечательные кругозоры. На востоке путь перекрывала гребенчатая цепь красноватых утесов, на севере – ещё более заметные, даже за дальностью величественные горы с двумя остроконечными вершинами, блистающими вечными снегами. Слева – чуть просевшая трапеция наподобие белой палатки; справа – конус. Названий на карте нет, поэтому так мы их и поименуем: Пирамида и Палатка. И на карту.

Здесь начинается зона высоких горных пихт, климат, как я представляю, среднесибирский. Выше километра тайга заканчивается бурой полосой пожелтевшего криволесья, там стоит мелкий изогнутый лес, большую часть года придавленный снегами. Ещё выше – горные луга, сейчас не зелёные, а сероватые.

По склонам тут и там видны лавинные прочёсы. Там, где лавины бывают реже, ухитряется закрепиться бук – характерного вида деревья, угнетаемые снегами, стелются вниз по склону и, лишь окрепнув, устремляются к солнцу. Слабые лавинки для такого пружинистого леса не опасны.

Вроде бы подъём прекратился, дилижанс вошёл в поворот.

– Селенье впереди! Хибары какие-то, народ шевелится! – громко проорал сидевший на облучке Геллерт.

– Вот и Выселки, – произнёс я с облегчением.

Значит, едем правильно, хорошо. Недоумение вызывает отдалённость от тракта и города, сложно тут жить. Подхватив отточенные до бритвенной остроты копья, возничий поторопился сесть рядом с воином, мы же с Ланой смотрели в окна.