– Да и я говорить не мастак…

И он откинул волосы и поскреб в голове так, словно она болела:

– Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной. Это было бы нечестно.

Она растерянно поморгала:

– Значит… ты не просто рискнул всем, чтобы спасти мою жизнь. Ты еще и молчал, чтобы я, видите ли, себя неудобно не чувствовала.

– Ну… можно и так сказать. Наверное.

И он поглядел на нее исподлобья, и глаза его блестели в темноте. И снова этот взгляд. Жадный такой, словно он смотрит и не может насмотреться. А ведь она пыталась вырвать с корнем все эти надежды, и вот они снова расцвели, и снова все в ней всколыхнулось, сильней прежнего.

Она сделала маленький шажок ему навстречу:

– Прости меня.

– Тебе не за что просить прощения.

– Есть за что. За то, как я с тобой обращалась. На обратном пути. Ну и на пути туда тоже. Прости меня, Бранд. Я еще никогда не чувствовала себя такой виноватой. Я вообще никогда не чувствовала себя виноватой. Придется над этим поработать. Прости… я тебя тогда… неправильно поняла.

Он молчала стоял. И ждал. И смотрел. И вообще, вообще никак не пытался помочь!

Ну? Просто возьми и скажи это. Неужели это настолько трудно? Ты ж людей убивала! Ну! Скажи это!

– Я перестала разговаривать с тобой… потому что…

Как же трудно слова выговаривать, словно наковальни из колодца тащишь!

– Я… мне…

Словно по тонкому льду идешь, и не знаешь, выдержит ли лед следующий шаг или провалишься в полынью с концами.

– В общем, мне…

Она не сумела выговорить «ты мне нравишься». Даже под страхом смерти не сумела бы! И она крепко зажмурилась.

– В общем, я хотела сказать, что… Ого!