И она прихватила его губу своими, потянула, обняла его за шею и прижала к себе, их зубы с клацаньем столкнулись, и они быстренько расцепились.

Вот тебе и поцелуй. Совсем не похоже на то, как она себе это представляла, боги, сколько же раз она это себе представляла. А ей было очень, очень жарко. Может, от бега, но она же сколько бегала, а ни разу так жарко не было.

Она открыла глаза – он смотрел на нее. Вот этим своим взглядом. И челка на лицо падает. Конечно, это был не первый ее поцелуй, но те ей казались детской игрой. А тут все иначе. Это как настоящий бой отличается от поединка на тренировочной площадке.

– Ух, – выдавила она. – А это… приятно.

И она отпустила его руку и ухватила его за рубашку, и притянула его к себе, и он улыбнулся уголком рта, и она улыбнулась в ответ…

И тут за дверью загремели.

– Рин, – пробормотал Бранд.

И словно по команде, оба обратились в бегство. Дальше по коридору, как воришки, которых застали на месте преступления, потом они сталкивались боками на лестнице, хихикали, как два дурачка, влетели к нему в комнату, Бранд быстро захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, словно ее дюжина разъяренных ванстерцев штурмовали.

И они притаились в темноте, тяжело дыша.

– Почему мы убежали? – прошептал он.

– Не знаю, – шепнула она в ответ.

– Думаешь, она нас слышит?

– А вдруг? – ужаснулась Колючка.

– Не знаю…

– Значит, это твоя комната?

Он вытянулся, улыбаясь, как король, только что одержавший победу на поле битвы.

– Да. У меня есть своя комната.

– Как и подобает такому герою, – сказала она и обошла ее кругом, внимательно разглядывая.

Много времени это не заняло. В углу стояла кровать с тюфяком, укрытая старым, вытертым до ниток Брандовым одеялом, а в другом стоял, открытый, его рундук. И меч, который раньше принадлежал Одде, у стены. Все. Ну и голые доски пола и голые стены. И тени по углам.

– Мебели не многовато?